Эрик не выпускал магию, он контролировал ее поток и в то же время нагнетал ее в теле до такой концентрации, что она стала воздействовать на окружающий мир, тихо зазвенели фарфоровые чашки, жалобно скрипнули диванчики, вода пошла мелкой рябью. Старый император впервые видел Эрика в ярости, и это его напугало. Напугала не его сила, а то, что, несмотря на злость, контроль силы его был столь высок, что не выходил за четко обозначенные им рамки.
- Диара…, - начал было старый император, но Эрик перебил его.
- Диара – нечто большее, что ты можешь понять и использовать. Ты не понимаешь этого, потому что все меришь по своими стандартами. А я был рядом с ней на Границе. Моя жизнь, тело и душа зависели от нее, и я тебе скажу одно! Нет на свете той силы, что заставит ее повиноваться. И не потому, что она такая сильная, а потому, что в ней слишком много света, и он будет открывать ей все потаенные мысли тех, кто будет пытаться давить на нее. Ты можешь стать ее союзником. Стать рядом и созерцать мир, пользуясь этим светом, а можешь встать на сторону Проклятых и, пользуясь их методами, попытаться сломить и подчинить ее себе. Но в последнем случае ты все равно проиграешь.
- Ты неожиданно повзрослел…, - растерянно заметил старый император.
- Да, страх потерять самое ценное, что есть в моей жизни, заставил думать и действовать не так, как мне хотелось, а так, чтобы дошло до тебя, и ты мог остановиться до того, как все окончательно испортить…
- У тебя получилось, - кивнул старик, неожиданно усмехнувшись. – Я хороший учитель?
- Не такой, как Диара, но тоже не плохой, - Эрик не поддержал усмешку деда, а тот кивнул, принимая свой провал.
- У меня вопрос, - неожиданно заметил он. – Если бы я не отступил, если бы продолжил тебя убеждать, доказывать, что бы ты сделал?
- Я бы предупредил, что ни я, ни моя команда не полетит на Остров Грома. Публично признался бы в своем поражении перед Ричардом и Диарой.
- Ты понимаешь, что это бы унизило императорский дом, - задохнулся от возмущения старый император.
- Это унизило бы только тебя, потому бы и сработало, – заметил Эрик. – Отец не испытывает таких амбиций во власти, как ты, потому он бы просто пожурил меня за нерешительность, а мама смягчила бы его недовольство. Только ты зациклен на силе и достоинстве нашего дома. Только ты желаешь сохранения его силы и могущества.