Например, так тяготившее ее прежде молчание мужчины. Оказывается, Ксавьер вовсе не пытался смутить ее подобным образом. Он просто так мыслил: сначала подолгу наблюдал, анализировал, делал выводы. А потом еще и думал, стоит ли эти выводы высказывать вслух, и что ему даст это высказывание. И в итоге в большей части случаев он просто молчал. Привычка эта въелась в него настолько, что распространялась даже на простые бытовые ситуации. В общении же ментальном он пояснял свои мысли куда чаще, чем вслух.
Впрочем, и сам Ксавьер, заглянув в голову девушки, теперь знал, как ее пугают его долгие молчаливые взгляды, и пообещал впредь следить за собой и чуть чаще пояснять ход своих рассуждений.
А вот кто оказался всем полностью доволен, так это внутренний голос. Он был настолько счастлив, что наблюдал за развернувшимся действом молча, так что Марина даже успела вообразить себя нормальным человеком. Он не комментировал, не предлагал пошлостей, а просто тихо сидел где-то в подсознании и излучал довольство. А потом…
А потом эта подлая тварь решила, что она теперь любит Ксавьера, и как только первые страстные порывы были удовлетворены, принялась ластиться к нему и рассказывать о Марине разные глупости, о которых девушка предпочла бы умолчать.
Ксавьер, кстати, тоже не особенно был в восторге от такого способа демонстрации чувств и выслушивал все это больше из вежливости, лишь иногда косясь на поминутно краснеющую Марину. К счастью, он не счел рассказанное чем-то таким уж возмутительным, и когда внутренний голос выдохся, повернулся к Марине, положил руку ей на лоб и сказал:
- Простите себя за свои грехи. Если б все так грешили, как Вы, и так мучились после этого угрызениями совести, то церковь была бы не нужна.
В этот момент Марина вспомнила, что ее муж вообще-то священнослужитель. И ей стало вдвойне стыдно. Но Ксавьер, услышав новый виток ее мыслей, только рассмеялся.
Продолжать смущаться его после вчерашнего, наверное, было глупо. Но Марина все же смущалась. Потому что есть время для ласк, а есть – для жизни и работы.
***
То ли Ксавьер услышал ее мысли, то ли просто решил не терять времени, но когда Марина вышла из душа, в комнате уже никого не было, а дверь была чуть приоткрыта.
Она оделась и пошла вниз. Ксавьер был прав: в гостиной сидели их магики и, как обычно, страдали фигней. Марина даже не сразу поняла, что происходит: Еж нежно обнимал диванный валик, соблазнительно щекоча ему кисточку, а окружающие просто давились со смеху. Орк как будто разыгрывал сцену из спектакля о любви. Гиперреалистичного спектакля.