Большие и маленькие домики с
резными ставнями, окрашенными в различные, порой вырвиглазные,
тона. С позолоченными наличниками окон, блеском хрустального
стекла, через которое, при всем желании, не увидеть, что внутри.
Зато прекрасно видно, что снаружи. И мраморными стенами, и
колоннами, что не всегда белые, но всегда красивые. Красная
черепица на крыше и обсидиан на фундаменте.
Самый настоящий дворец, как
пансион и центр всего ансамбля, всего в два этажа высотой, но с
потолками как в хорошем соборе, такими, что внутри можно спокойно
летать на дельталете, не то что ползать «на своих двоих».
Деревянные, гипсовые и мраморные беседки, расположившиеся в
укромных местах и по берегу озера. Оживающие гипсовые статуи,
разбросанные тут и там и говорящие, в большинстве своём, на
неизвестных языках. По словам Даниса — это бывшие вражеские шпионы,
а не зачарованный камень.
И домики для обслуги, незаметно
притаившиеся в сторонке и отделенные незримой чертой от прочих
строений. Чертой бедности. Если сам «дворец» выглядит настолько
шикарно, что все прочие здания соединенные с ним крытыми или не
крытыми аллеями и переходами, мгновенно теряются из виду, то домики
обслуги теряются уже на фоне этих зданий. И, чтобы их найти, надо
доставать лупу и солнцезащитные очки, чтоб блеск соседей не
засвечивал.
Исключением являлась конюшня —
она слишком большая, да и предназначена больше для господ, нежели
для слуг. Ну и домик лодочника у озера, его просто никак не
спрятать на фоне блеска воды. Так что и то, и другое украшено в
меру сдержанно, но с не меньшим вкусом или, вернее сказать, его
отсутствием, чем богатые собратья центра ансамбля.
Только вот мне любоваться этим
всем великолепием никто не позволял. Как минимум можно схлопотать
тумаки за разевание рта даже от коллег по цеху. И по этой части мое
предыдущее место жительство во сто крат лучше нынешнего. Пусть там
и нет столько внешнего комфорта и уюта, зато там, дома, у меня было
куда больше реальной свободы и возможностей, чем здесь я могу себе
хотя-бы представить.
Исключение — когда нахожусь с
сыном графа. Тогда можно разевать варежку на право и налево,
задавать, казалось бы, неуместные вопросы и получать на все не
менее лаконичный и неизменный ответ, с нескрываемым мальчишеским
восхищением — магия!