Боровом его прозвали еще в школе - за низкий рост, плотное телосложение, поросячьи глазки и созвучную фамилию. Много зубов он выбил за обидное прозвище, но оно к нему прилипло так крепко, что со временем он смирился.
Время от времени потирая выскочившие на ноге волдыри, дохожу до конца улицы, толкаю низкую калитку и оказываюсь во дворе своего дома.
Из-под крыльца тут же выкатывается маленький комочек шерсти и, высунув язычок, со всех ног несется ко мне.
- Привет!.. - смеюсь, подхватывая щенка на руки. - Привет, Шерик!
Вытянув мордочку, он так и норовит лизнуть мое лицо, и я подставляю щеку.
- Пить хочешь, да?.. Сейчас по воду пойдем. Подожди, я переобуюсь.
Взяла его в одном дворе, когда почту по деревне разносила. Бабуля сказала, что вырастет в крупного пса, будет охранять меня и мой дом. А сейчас вижу, обманула бабка. Зря я щенка Шерханом назвала - совсем мелкая собачонка.
- Жди здесь. - велю, опуская его на землю. - Я сейчас.
Быстро нащупав к кармашке сумки ключи, открываю дверь и захожу в дом. Скидываю кроссовки, чтобы проветрить жилище, распахиваю окно на кухне и, взяв пустое оцинкованное ведро, выхожу на улицу.
- Идем? - зову Шерика.
Вместе обходим дом, шагаем по дощатому настилу через задний двор и по крутой тропке спускаемся к берегу реки. Щенок, вдруг рванув с места, заливается лаем.
Я, вглядываясь в темноту, застываю на месте.
Что он там учуял?..
- Шерхан! Шерик!.. Ко мне!
Но пес, бросившись вдоль берега, теряется в высокой траве и там продолжает кого-то облаивать.
Сердце от страха уходит в пятки. В памяти всплывают странные вопросы Толика. Топчась на месте, я пытаюсь разглядеть в темноте хоть хоть что-нибудь.
- Шерик, ко мне... - продолжаю звать щенка. - Сюда! Ко мне!
Но тот, очевидно, решил поднять на уши всю округу. И тогда я решаю удостовериться собственными глазами, что там ничего страшного нет.
Подхожу и, раздвинув руками высокую траву, пробираюсь сквозь густые заросли. Делаю шаг, второй и вдруг моя нога о что-то спотыкается. Едва не потеряв равновесие, взвизгиваю и отскакиваю назад.
Что это?!
Внутри все обрывается, по коже ползет липкий ужас, но я отодвигаю листья осоки и вижу лежащее у самой воды тело человека.
2. Глава 2
В ужасе метнувшись назад, добегаю до ведущей вверх тропинки и резко останавливаюсь.
В памяти проступают слова Борова про чужака. Это тело как-то связано с тем, что он говорил?.. Его он ищет?