- Тейла, - амазонка, та самая, что чувствовала себя гораздо лучше всех остальных, обернулась. - У кого из наших самая большая нога?
- А твое какое дело? - довольно грубо отозвалась она. Но Илайю как будто бы только насмешило это пренебрежение.
- У монаха нет обуви. А нам нужна его помощь, чтобы забрать мертвых лошадей, - пояснила она таким тоном, которым разговаривают с потерявшими разум людьми. - Хотя если ты хочешь встретиться этой же ночью с измененной тварью, которая положила весь караван...
- Не хочу, - буркнула амазонка. И сев на снег прямо возле костра принялась стягивать с ног сапоги, а потом толкнула их в сторону Венима. - Эй, маг! Бери, пока я не передумала...
- А я думала тебя называют Большеножка потому, что ты быстрее всех бегаешь, - насмешливо фыркнула Илайя.
Тейла недобро зыркнула на нее, но ничего не сказала. Зато я имела что добавить, пока Веним натягивал на ноги сапоги амазонки.
- Илайя, - позвала я, - не понимаю чего ты добиваешься, таким отношением к людям. Ты могла бы быть повежливее... глядишь, тогда и к тебе стали бы относиться лучше...
- Могла бы, - согласилась она. И прежде чем я кивнула, мол, хорошо, что ты это понимаешь, добавила с усмешкой: - но не хочу.
Тяжело вздохнув, я отвернулась. Горбатого могила исправит. Пришла на ум поговорка из другого мира, которая подходила к этому случаю больше всех других. Если Илайе нравится, что все вокруг ее ненавидят и презирают, то я не собираюсь вмешиваться и что-то менять.
Время приближалось к вечеру, в голых, спутанных ветках кустарника, уже стала собраться тьма. Очень скоро на лес опустятся фиолетовые,полупрозрачные сумерки, которые с каждым мгновением будут становиться все темнее и темнее. Если мы не успеем вернуться в лагерь до темна, то рискуем попасть в лапы измененной твари раньше, чем дотащим лошадиные туши.
- Идем, - скомандовала Илайя. Пока я смотрела по сторонам, она уже нагребла холодную золу в мешок, который стянула с одной из подвод. Товар, лежавший в мешке, был без всякого сожаления вытряхнут прямо на снег. Там был какой-то травяной сбор густо приправленный полынью, пряный аромат которой мгновенно защекотал ноздри.
Пока шли к месту, где лежали лошади, я никак не могла перестать думать о погибшем караване. Что-то было не правильно в той картине, которая вырисовывалась исходя из известных мне фактов. Но я никак не могла понять что.