Стоило женщине нажать на какую-то кнопку, как по ушам резанул вой сигнализации, и все вокруг замигало красным светом. Подхвативший с пола рукоять плети Кэл активировал ее и с каким-то злорадством рубанул разрядом по мерзавке. Заорав, та рухнула на пол без чувств, и мне стало не по себе. Жалко ее, но тут либо она, либо мы, другого не дано. Однако, когда соседняя дверь вдруг открылась, и из проема внутрь хлынула целая толпа стражниц, жалость резко сменилась страхом за собственную жизнь.
Прекрасных, но грозных воительниц было слишком много, чтобы мужчины смогли им долго противостоять, и все решилось достаточно быстро. Стоило им наставить на сбежавших пленников странного вида оружие, похожее на бластеры, как это сразу охладило пыл Лео и Кэла, видно, эти «бластеры» были пострашней плети. Заставив мужчин встать на колени, охранницы их грубо скрутили, заковав в наручники, и тычками повели в сторону той двери, откуда вышла подмога.
Вот черт! В голове пронесся веер панических мыслей, и я в ужасе отступила от двери, прячась за угол. И что же теперь делать? Куда их повели? Неужели, на ту самую пресловутую Арену? А я даже ничем им помочь не могу.
Меня пока не заметили, и я могла сбежать обратно, но перспектива остаться одной взаперти не прельщала. Все равно, рано или поздно найдут, да и без еды и воды я долго не протяну.
Внезапно вспомнились слова Кэла. Кажется, он что-то говорил о том, что на этой планете женщины главные, так может, мне и прятаться не надо?
Проверять эту догадку было до ужаса страшно, но стоило услышать болезненный вскрик одного из мужчин, как я, не выдержав, выскочила наружу. Сколько можно трястись от страха, если меня, так или иначе, поймают?
Я успела увидеть лишь обнаженные торсы моих спутников, поперек которых красовались кровавые рубцы, нанесенные, видно, той самой плетью. А после резкая, разрывающая боль в плече вырвала из моей груди нечеловеческий крик, перед глазами потемнело, и я провалилась во тьму.
7. Глава 7
Моя приемная мама всегда говорила мне, что все беды от мужиков, и убеждала держаться от них подальше. Кому же, как не ей, пережившей четыре замужества и столько же разводов, было об этом известно лучше остальных. Первый муж бросил ее, когда я только пошла в школу, сообщив, что с него хватит, и он больше не намерен терпеть скверный характер моей матери. Следующие мужья Аксиньи Федотовой сменялись так быстро, что я не успевала к ним привыкнуть, а уж тем более начать называть их папами. Особенно запомнился один из них, Павел Сергеевич, продержавшийся рекордный срок в целый год, по итогу которого вынес из дома почти все драгоценности, да и был таков.