— Невероятно.
— А сегодня, представляете, всё же ответила согласием! Это такое счастье, — судя по виду, служанка и правда была преисполнена радости от предстоящего бракосочетания моей сестры с герцогом. — Такая красивая пара. А как её величество королева их любит, не передать словами!
— Свободна. Я сама соберусь.
Когда девушка, бросая на меня любопытные взгляды, вышла, я всё так же стояла посреди комнаты и пыталась осознать, что же такое произошло. Я чувствовала себя разменной монетой, которой пожертвовали без сожаления. Вот тебе и родственные узы! Использовали и выгнали, даже не объяснив ничего.
Хотелось вернуться в зал и высказать присутствующим там всё, что я о них думаю. Но делать этого было нельзя, а жаль. А ещё я внезапно поняла, что у сестрицы уж слишком длинные волосы, и можно бы их немного укоротить, но, к сожалению, сейчас не время. Возьму это на заметку, так сказать, до следующей нашей встречи, которая когда-нибудь, да случится.
Зато теперь всё стало понятно: и внезапное приглашение на бал, и интерес герцога, и поспешный отъезд. Как говорится, свою роль я отыграла и можно уходить со сцены.
Наскоро переодевшись, я ещё раз окинула взглядом свои несостоявшиеся покои и быстрее отправилась вниз, в карету, что должна была отвезти меня к тётушке, где я наконец-то смогу дать волю слезам сожаления и обиды.
Карета, как обычно, была невзрачной, без опознавательных знаков, чтобы не дай всевышние кто-то не заподозрил во мне венценосную особу, коей я являлась только на словах, а по факту… ну вы поняли. В сопровождающие мне достался целый рыцарь невзрачного вида, глядя на которого любой поймёт — ничего ценного в карете не перевозят.
В итоге, заняв место в повозке и задёрнув шторы, всё же осмелилась и, сдёрнув с себя маску невозмутимости, разревелась. Ревела я некрасиво, размазывая солёные капли по лицу, по опухшим глазам, но мне было всё равно. За столько лет я привыкла, что родная семья не обращает на меня внимания, научилась с этим жить. Но то, что они сделали сегодня, было слишком даже для меня. А потому я плакала, изливая накопившуюся боль бездушной обивке сидений.
– Чтоб вас не видеть больше! Что б вы все об этом пожалели! – в сердцах я стукнула кулаком по сиденью. Не успела я об этом подумать, как всё пространство кареты заволокло серым туманом, поглощая всё на своём пути.