Только тут понял парень, от какой
страшной участи спас его маневр Казюка. Уж если такие махины
не стоят, а брошенные на лежащие стволы расшибаются о них, — что же
осталось бы от его тела, трахни его вот так же об эту чугунную
колоду! Мокрое место — не больше. Колюху аж озноб прошиб, едва он
попробовал представить, что случилось бы с ним, не будь рядом дяди
Егора. Догадлив же старичина, с таким не пропадешь.
— Это смерть, — сказал Колюхе Казюк,
когда они уже выбрались из-под укрывшего их завала, —
так по-ученому называется такая крутоверть. Смерть и есть, видишь
как накрутило.
— Еще какая смерть-то, — согласился
парень, — и не вспоминай. У меня и по сей час зубы глуздают.
Везде лежали и висели во всех
направлениях выдранные и переломанные деревья. Смерч, не без
основания перекрещенный Казюком в "смерть" будто
озоруя, перевернул некоторые деревья вверх тормашками, да так и
ткнул их вниз вершинами. Посмотрите мол, людишки, что я могу.
Вот я какой!
Однако, Казюку и его молодому
спутнику было вовсе не до разбойной удачи промчавшейся над
ними стихии. И не только потому, что она перепугала их и чуть
было не стоила жизни. Пожалуй, еще более грозными для них
оказались последствия небывалого урагана.
* * *
Смерч давно улетел. Он и
бесчинствовал-то каких-нибудь десять минут. Давно миновала ночь.
Давно наступил ясный солнечный день. Он уже успел высушить почти
все следы вчерашнего потока. А рудознатцы все не могли выбраться из
набросанного вихрем бурелома.
Наваленные кучами крупные деревья
лежали вперемешку со всякой сучковатой мелочью, образуя непролазные
стены. Прорубишься в одном месте, пролезешь кое-как, а там,
глядишь, новая груда, еще более непроходимая. И уже не знаешь —
прорубаться ли дальше или возвращаться назад. Посмотришь на весь
этот страшный кавардак — и руки опускаются.
— Знаешь что, — сказал Казюк своему
помощнику после очередной попытки. — Видишь вон
ту стволину, что вверх задралась? Давай до нее доберемся! Ты
влезешь и посмотришь, где завал помене. Туда и подадимся.
"Ну, и старичина! — опять восхитился
про себя Колюха. — Мне бы во век не догадаться. Так и сдох бы тут,
не выбравшись!"
Как только появилась уверенность в
благополучном исходе, сразу и сил прибавилось. Топор в руках парня
заработал так, будто в хоровод пошел. Тяп — и нет сучка. Еще тяп —
и лаз готов. Даже набитые за день мозоли болеть перестали. А Казюк
все подбадривает: