— Дай еще одну, - прошу у друга сигарету, но Тихий мотает головой. - Да блять, ты совсем озверел что ли? Какая в хер разница, от чего я сдохну, если все равно сдохну в инвалидной коляске?
— Типа, я щас должен заплакать от жалости? - В голосе Тихого только пренебрежения, что становится тошно от самого себя. - Слыш, Лекс, может, я потом подтянусь, когда ты закончишь с соплями? А то ей-богу…
— На хуй иди, раз такой умный! - огрызаюсь я, и эхо собственного озверевшего голоса, подлетев к потолку, болезненно падает обратно прямо на меня.
Тихий отрывает задницу от подоконника, подгребает ко мне и становится рядом, скрещивая на груди здоровенные, поштопанные ручища. До сих пор не понимаю, как он смог вытащить меня из горящей, смятой в лепешку тачки. Спасатели сначала не поверили, что он собственными руками разогнул покорёженное железо, потому что они еще должно не могли это сделать даже с помощью специальных инструментов.
— Они вчера расписались, Лекс.
— Кто? - «Нет, пожалуйста, не отвечай на этот вопрос!»
— Что ты тут целку корчишь, блять? Марат и твоя сука. Я все время тебя предупреждал, брат, что она редкой породы блять, но ты меня не верил, рученки свои всратые распускал. Ну и кто оказался прав?
Почему-то вспоминаю идиотский анекдот, где в конце были фраза: «Спасибо, что пристрелил, родненький». Но теперь я, кажется, знаю, что чувствует человек, когда в него стреляет в упор. Прямо в сердце. Отравленной, на хуй, пулей.
Вика.
Я думал, больнее уже не будет.
Но что я в сущности знал о боли до сегодняшнего дня?
— Я предупреждал, Лекс. Я, блять, предупреждал, брат! - Тихий с досады таранит кулаком прикроватную тумбу и деревянная столешница просто с хрустом складывается внутрь, словно картонная.
В глубине души я даже благодарен ему за это, потому что сделал бы тоже самое, если бы не мое жалкое положение. Я даже до проклятой тумбы дотянуться не могу.
— Это… точно? - Всегда нужно допускать все, особенно, когда речь идет о Марате. В мире нет более подлого человека, а я столько раз убеждался в этом на собственной шкуре, что готов предполагать даже самое невероятное.
Тихий ждал этого вопроса, потому что молча достает из внутреннего кармана пиджака какую-то бумажку, и протягивает мне. Достаточно одного взгляда, что понять, то это - копия свидетельства о заключении брака между гражданином Маратом Эдуардовичем Янковским и гражданкой Викторией Николаевной Лисицыной.