Принц медленно провел рукой по гладкой шелковой ткани, по мелким камешкам, украшавшим искусную вышивку. Невозможно было не узнать тот самый пояс с бабочками и орхидеями, который носила призрачная Фай Чжень. Однако теперь ткань можно было потрогать, ощутить исходившее от нее странное тепло… У принца закружилась голова, в глазах потемнело. Он едва не упал на траву и прислонился к плечу Дао Юна, который успел его поддержать.
— Что с вами?!
— Я… не знаю…
Господин Гандзо, заметивший переполох, оторвался от очередного научного трактата. Вот только чародей не сразу кинулся на помощь принцу. Сперва схватил злосчастный пояс и с размаху закинул его в костер. Тот вспыхнул ярким белым пламенем, обдав находившихся поблизости сильным жаром.
— Откуда тут вещь из мира мертвых?!
— Это Вень Чэн притащил.
— Вас ни на минуту нельзя оставить без присмотра!
Костер еще раз вспыхнул и потух, остались только угли и светлый пепел. Принц глубоко вздохнул и открыл глаза. Слабым голосом спросил:
— Почему мне вдруг стало так плохо?..
— Потому что некоторые ваши спутники готовы рисковать чужой жизнью. Лишь бы им самим было весело и интересно.
— Но ведь я держал в руках этот пояс! — воскликнул Вень Чэн. — И ничего не почувствовал, честное слово!
— Значит, ты бесчувственный и бессердечный мальчишка. Оставался бы лучше дома и не подвергал других опасности.
В тот вечер Вень Чэн услышал еще много неприятных слов от друзей. А его собственный голос и оправдания почти не были слышны. Ведь он понял, что оправдываться совершенно бесполезно, ему все равно не верят. Вот до чего доводит вполне простительное любопытство.
Спать все легли злые и недовольные. Однако назавтра, чудесным свежим утром настроение само собой поднялось. Принц уже чувствовал себя хорошо, погода стояла отличная, дорога звала вдаль. Все бы замечательно, вот только…
— Вень Чэн исчез, — сказал Цин Шен, подойдя к костру, возле которого хлопотали слуги, готовившие завтрак.
19. Глава 19
— Только этого и не хватало! А ты уверен, что его нигде нет? Может…
— Посмотрите сами.
К сожалению, возле дорожного тюфяка, на котором накануне ночевал Вень Чэн, и вообще нигде поблизости бедолага не обнаружился, сколько бы друзья ни кричали и ни звали его. Зато под тюфяком нашелся бумажный обрывок, где было начертано:
Я понимаю, что стал лишь помехой в вашем путешествии. Все меня презирают и не считают достойным товарищем. Поэтому навсегда удаляюсь в бесконечность и уже не стану никому мешать. Домой я больше не вернусь. Обнимите за меня брата и передайте, пожалуйста, мои извинения. Я очень любил его. И родителей тоже.