Там все настоящее.
Его Анна тоже была настоящей, как ему казалось. Никогда он не разочаровывался так сильно.
Он переводит взгляд на невесту. Типичная кукла, идеальная, с фарфоровой кожей и платиновыми волосами.
Эва смотрит на него щенячьими глазами и он пытается считать ее эмоции, но их, кажется, нет. Одно сплошное лицемерие. Это какой-то бесов ужас.
— Вы любите музицировать ? — спрашивает он первое пришедшее в голову.
— Обожаю, — щеки невесты наливаются густым румянцем.
— А я не люблю, когда в доме играет музыка, — говорит он сущую правду.
Он не любит. Только если Анна заведет свой граммофон, который он купил ей у самого лучшего артефактора в Торне. А она оставила подарок, съехав в особняк.
Грудь сдавливает тупой болью. Для него она больше не станет крутить пластинки. Она снова сменила маску и теперь откровенно смеется над ним. Опять обман и непонятные игры.
— Я не музицирую в доме, — невеста одаривает его очаровательной улыбкой.
Он щурится и задает новый вопрос наобум:
— Любите котов?
— Обожаю!
— А я терпеть не могу, — говорит он и ждет.
— И я не люблю, простите…
Эва слегка бледнеет.
— И собак не переносите? — он наклоняется к ней, смотрит в глаза.
— Я…
— Рэм! — восклицает мать и пытается спасти ситуацию. — Это он так ухаживает, Эва.
Отец девушки не подает вида, что что-то не так. Он хочет продать дочь повыгоднее и отправиться в ближайший кабак тратить деньги.
Невеста глупо улыбается, и Рэм давит досаду. И как с ней быть?
В голове только нецензурщина.
Наверное, никак. Не получится ничего…
Мысли раз за разом возвращаются к Анне. Ему сообщили, что она постоянно мелькает с этим портье. Обошла все отели в городе.
Рэм не хочет унижать Анну грязными подозрениями, но его разрывает от ревности. Дурацкое, неконтролируемое чувство, которое его отравляет.
И целитель Лэрион внезапно переехал в другое государство. Надо его как-то достать. Узнать, он обманывал Анну или они действовали вместе?
Она сменила перед ним множество обликов — от испуганной и очень красивой девушки на причале до лживой истерички. В такие моменты она напоминала свою мать, которую они навестили однажды еще в начале их брака.
А сейчас перед ним очередной образ. На сей раз настоящий?
Он сам не замечает, как сжимает хрупкую ножку бокала слишком сильно, и хрусталь крошится.
— Рэм, — мать всплескивает руками.