Генерал (его имя Рэм, кажется) переводит на меня тяжелый взгляд и я вспоминаю его вчерашний поцелуй. От этого делается совсем неловко. Чувствую, что краснею и прикусываю нижнюю губу.
– Это правда? Ты потеряла память, когда упала в саду?
Я киваю. А перед глазами мелькает смутное воспоминание о боли, опалившей плечо. Нужно будет проверить – вдруг синяк остался?
Генерал Грехэм смотрит на меня в упор. Он явно не верит ни одному моему слову.
– Я отправлю Шейлу и поговорим. Завещание зачитывают во второй половине дня, так что успеем разобраться.
В его голосе звучит глухое недовольство, но я просто ем и не гляжу на него.
Вкус сока очень яркий, насыщенный. Я явственно ощущаю, что насыщаюсь, получая удовольствие от еды.
Нет, все что происходит со мной сейчас – правда.
В сердце разгорается надежда – возможно ли начать новую жизнь... без ожогов?
Генерал выходит и зовет госпожу Саманту, а Шейла что-то говорит, но я завороженно смотрю на плиту. Там и близко нет газа. Полированная поверхность светится магией.
– Отцепись от него, – шипит Шейла, перегнувшись ко мне через стол. – Твоя семья не хочет тебя видеть, но, может, бабка оставила тот клочок земли, что обещала. Уезжай из Клейтона и позволь ему стать, наконец, счастливым.
Я непонимающе моргаю и смотрю в холеное лицо. Замечаю, что на нем слишком много пудры.
– Ты тянешь его назад, – ее красные губы кривятся.
Тру лоб. Мне нравится идея с потерей памяти. Сегодня вечером, когда генерал оставит меня, попытаюсь осторожно поспрашивать экономку. Но уже сейчас очевидно, что Анна не смогла забеременеть и ее сменили на другую.
– Шейла! – снаружи слышится низкий голос генерала и «подружка», злорадно ухмыльнувшись, выпрямляется.
Но почему в глазах победительницы читается лютая зависть?
– Он никогда не простит тебя, – шипит она напоследок.
За что не простит, Боже?
Я некоторое время сижу на кухне, а потом отправляюсь на верхний этаж. Проверяю все двери, пока не натыкаюсь на спальню мужа.
Задернутые шторы. Полумрак и горький мужской запах с нотками все того же парфюма.
Взгляд останавливается на разобранной постели и я стараюсь понять, спала ли тут Шейла. В голове тупыми отголосками бьются эмоции настоящей Анны.
Боль. Ревность. Горечь.
Она любила мужа, я уверена.
Но, получается, сейчас в ее теле я? Меня выбило сюда при столкновении с грузовиком, а Анна? Что с ней случилось?