Возможно еще появление рогатого демона или самого главного из плохих парней на сцене со непременными словами, что должок за комфортное оживление придется выплатить несомненно. Когда появятся, тогда и стану переживать об этом, тем более, что может, меня оживили как раз хорошие парни, которые все в белом, а им закладная на мою душу ни к чему.
- Значит, мое старое тело там и лежит, а вот душа как-то переместилась в меня прежнего, лет так на, - я долго считаю годы и потрясенно подвожу итог, - на сорок лет назад…без пяти месяцев...
Почему именно на такой срок я переместился?
- Кстати, это еще очень хорошо, что именно на такой срок, - понимаю я про себя полезность знания прежней жизни. - Скоро время выбора будущей профессии, который зависит только от меня, а он теперь не останется прежним. Вернулся бы я в тело четвероклассника и еще четыре года с половиной ходил бы с взрослыми мозгами в школу, сидел за партой с другими детьми. Страшно себе такое прозябание даже представить. Перелетел бы на те же четыре года вперед и возможность выбора пропала бы совсем, осталось тогда только заканчивать военно-морское училище.
Ну, или отчислиться на третьем курсе, как я тогда размышлял и прикидывал, потом дослужить на флоте срочную и здравствуй, свобода!
Году где-то в восемьдесят седьмом - восемьдесят восьмом, там еще время есть что-то придумать.
Я наливаю из чайника всю кипяченую воду в чашку и выпиваю ее, что-то горло совсем пересохло, потом наливаю просто из-под крана воду в чайник, обратно ставлю греться на газовую плиту. Знакомых пятилитровых бутылей с артезианской водой в продаже я теперь не скоро увижу на полках супермаркетов.
Да и до них еще лет двадцать придется подождать.
Поднимаю вторую газету и это, конечно, местная городская сплетница под громким названием "Маяк прогресса" за вторник, двадцать девятое декабря восемьдесят первого года.
От пережитых только что потрясений и невероятных открытий на голодный желудок мне вдруг очень захотелось поесть, я осторожно открываю шумно лязгнувший дверцей холодильник.
- Так, Новый год недавно прошел, судя по всему. Оливье еще есть, половина большой миски. Селедка под шубой – немного осталось, - и я вытаскиваю посудину, где осталось небольшая часть блюда, моего любимого по прошлой жизни.
Хлеб находится в деревянной лакированной снаружи хлебнице. Ее я помню, а вот вкус того черного уже давно забыл.