Дверь в квартиру была открыта, на лестничной площадке дежурил вооруженный до зубов боец спецназа. Старенький АКМ был таковым лишь визуально — замаскированная лазерная винтовка второго технологического уровня. Охранять здесь было уже нечего, парня оставили здесь на всякий случай. Баранов зашел внутрь, переступая через источающий зловоние мусорный пакет. Грязный, заваленный хламом коридор и такая же пропитанная жиром и табачным дымом кухня, ныне густо залитая кровью. В каждом углу — кучки пустой водочной тары. Следы крови на подоконнике, вырванные с мясом петли.
В спальне на кровати сидел единственный уцелевший свидетель и участник произошедшего — мужик с лицом пропойцы. Судя по перегару и плавающему взгляду, поддатый. Ради него, собственно, Баранов сюда и явился — дожились, даже опросить свидетеля некому.
— Что тут у нас, Шахов?
— Вот, Александр Дмитриевич. Михаил Андреевич Гвоздецкий. Сотрудничать отказывается, требует адвоката. Говорит, что ничего не видел, якобы сознание потерял, — ответил мне Игнат, молодой парень, стажер.
Один из тех, кто достался ему без опыта оперативной работы и кто когда-нибудь, как надеялся майор, вырастит в хорошего опера...
— Что значит "якобы" — так и было. Бахнуло что-то, вот я и отрубился...
— Не пойму я вас, Михаил Андреевич... Зачем вы валяете дурака? Кого прикрываете, убийцу? Между прочим, за дачу ложных показаний статью у нас еще никто не отменял, — сразу взял быка за рога Баранов.
Мужика передернуло, видимо, от недавних воспоминаний.
— А вдруг этот черт вернется? Вы бы видели, на что он способен...
— Если вы думаете, что я такое вижу впервые, то вы ошибаетесь. Если он вас сразу не кончил, то зачем делать это после? Ему теперь один путь — бежать куда глаза глядят, не останавливаясь. А вы на себя по надуманной причине преступления вешаете... Укрывательство, лжесвидетельство, а если слегка притянуть за уши, то и соучастие. Считаете, за решеткой будет безопасней?
— А что сразу за решетку? — возмутился мужик, — Не надо за уши... Я, между прочим, жертва...
— Это пока жертва, а ведь можно и с другой стороны взглянуть. Кровь на одежде... не ваша. Надо ли сомневаться, что анализ покажет, что принадлежит она нашим сотрудникам?
— Да здесь все в крови! Ваши же меня в ней и валяли!
— Это вы в суде будете доказывать...