— Надь, пауза в тридцать-сорок минут по закону положена. Они потом ее все равно у тебя автоматом из зарплаты высчитают!
Я глубоко вздыхаю. Миша не понимает: все здесь сидят на своих местах и едят там же!
С другой стороны, мой правозащитник прав.
Мои ноги давно затекли...
Я хочу поразмять их, подышать холодным свежим воздухом, словить лицом редкие лучики мартовского солнца и наконец неторопливо поесть где-то в другом месте, не засоряя крошками свою клавиатуру.
— Самой красивой фиалке на свете? — тихо читает он вслух карточку в XXL-букете и усмехается.
Жаль, что это не ты их мне подарил!
Сколько я себя помню, мой друг детства Мишка никогда не дарил мне цветы на восьмое марта или день рождения.
— Цветы цветам не дарят, — отшутился он как-то раз на мой полу шутливый вопрос и, как всегда, протягивал мне какую-нибудь дешёвую безделушку или залежалую на полке плитку отечественного шоколада.
— Пойдем, я приглашу тебя на хот-дог, — кивает он, как только мы выходим из здания, и ведет меня в сторону фудтрака за углом.
Последний воняет фритюрным жиром за триста метров!
Какое-то время мы молча прогуливаемся по набережной, держа хот-доги прямо у ртов...
Я искоса смотрю на Баженова и подмечаю его каждое изменение...
Мой Миша возмужал, заматерел, осунулся в лице и отрастил густые усы.
Его густые блондинистые волосы так забавно взъерошены, что мне так и хочется причесать их обратно!
Старенькая кожаная косуха коньячного цвета, светло-бежевая водолазка и элегантные клетчатые штаны напоминают чем-то образ Шерлок Холмса.
— Надюх, — поворачивается он ко мне в анфас, когда мы, закончив есть, садимся на скамью, подставляем наши лица солнцу и смотрим на реку — Вчера ты заставила сильно поволноваться мать и меня. Кого ты встретила?
Моя неугомонная беспокойная мама кого хочешь запряжет для своей единственной дочери!
Я молчу, саморефлексирую, подбираю слова...
Витя кажется мне таким нереальным, а все произошедшее со мной сказочным сюром.
ВЧЕРАШНИМ СЮРОМ!
Однако его сто лилий, лично врученных курьером сегодня, и недоумевающие, возможно, где-то даже завистливые взгляды моих коллег — это...
МОЯ СЕГОДНЯШНЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ!
Я боюсь сглазить, если кому-либо расскажу. Мне кажется, что пережитое мной тогда просто обесценится иом как-то опошлится... На подсознательном уровне хочу, чтобы моя нереальная сказка на этом не заканчивалась...