Даже падал он гибко. Красиво. Только орал очень громко и неприлично. А промолчал бы Змеёныш и не вляпался бы в ритуал! Слово-то какое противное: “вляпался”, как будто в то самое. Хотя, так и есть. Древние ритуалы ни к чему хорошему никого ещё не приводили.
Особенно проведённые так безобразно. Уж Ева-то знала.
Перевернулась на спину и тяжко вздохнула. Яркие всполохи света станционных фонарей зажигались и медленно плыли по стенам и полкам. Запах поезда, шумное дыхание локомотива, стук железных колёс. За годы вынужденных поездок Ева успела привыкнуть к ночёвкам на жёстких дерматиновых полках купе. К шерстяным одеялам и твёрдым подушкам. К валикам полосатых матрасов.
Когда это закончится?
Протянув руку, из косметички под боком вытащила крохотное круглое зеркальце.
Украшающий артефакт тонкий орнамент серебряной оправы местами давно уже стёрся. Тёмное стёклышко зеркала поначалу отражало лишь глухую вагонную темноту. Потом там мелькнуло довольно скуластое, но в целом вполне симпатичное девичье личико. Красавицей себя Ева никогда не считала. Но внешность к проблемам в её личной жизни отношения не имела.
Если бы не та история, что её заставляла терять столько времени на поездки в забытую Богом избушку в лесу… Да уж. В деле “вляпывания” в древние ритуалы она может дать Илье Змееву сто очков. Его приключение продлится лишь год, а вот Ева…
Отражение в зеркальце потемнело, по узору его тонкой рамки пробежали знакомые белые искры, похожие чем-то на иней. Девушка вздрогнула. Сколько лет уж прошло, а она всё никак не привыкнет. В центре зеркального круга загорелась крохотная звезда. Невероятно далёкая, не особенно яркая, она словно бы завораживала своим льдистым светом. Значит, он всё ещё жив. Ничегошеньки не изменилось, и лучше ей даже надежд не питать. Ну что же… упорства не занимать Еве Дивиной.
Тяжко вздохнула и дунула на артефакт. Зеркальце тут же погасло, словно и не было тайного знака. Теперь в нём отражалось бледное и испуганное лицо с глазами, полными слёз, с закушенной от чего-то до крови губой и растрёпанными волосами.
— Что-то приснилось? — тихий голос Ильи прозвучал так внезапно, что Ева едва не свалилась в проход между полками.
— А? — громко спросила, продемонстрировав чудеса сообразительности.
Быстро опомнившись, сунула зеркальце в косметичку и натянула на плечи сползающее одеяло. — Я… я замёрзла во сне.