Только теперь Ева видела и отчетливо понимала: ритуал не был случаен. Ее, девушку сдержанную и благоразумную, лучшую выпускницу математического интерната аккуратненько подвели к тонкой грани. К поворотной точке, воздействие на которую меняет реальность.
И не предвещало беды ведь вообще ничего! Обычный и незатейливый выпускной, радостный и хмельной, когда школярская голова кружится от оглушающих перспектив, от пьянящего теплого ветра, вдруг подувшего из распахнутых настежь дверей новой жизни на дурные их головы.
Дышать полной грудью, покорить целый мир, нырнуть в него с головою и... Еще кружить головы всем парням и мужчинам. Удовольствие, запрещенное прежде. На этом она тогда и погорела. Сама, собственноручно. В кои веки подруга Светлана попыталась ее удержать, удивив несказанно.
Смутно вспомнился бар в Петергофе, какие-то пьяные люди, казавшиеся симпатичными, танцы медленные в обнимку с каким-то мужчиной, пьяные поцелуи, потом караоке...
И призыв. Неужели среди молодых не найдется тот смелый, кто сможет для драгоценного гостя провести ритуал приворота? Почему нет? Она ведь русалка. Еве эта идея тогда показалась веселой. Мед, уксус и соль. Свеча, зеркало, парные кольца. Как они там оказались? Она уже даже не помнила. Слова заговора, что в памяти сами всплывали, произнесенные нараспев. Они врезались в память навечно, как будто клеймо, несмываемый знак ее глупости...
— Опять ты психуешь? — заспанный Змеев бесцеремонно ее потрепал по макушке, бросил взгляд на мерцающий артефакт и нахмурился.
Потом подмигнул рыбке Сереже, радостно суетившемуся над корягой. Влажные светлые волосы Змеева завивались в упругие непослушные кольца. Он успел приготовить завтрак, сгонять на пробежку, вернуться и, пока Ева страдала, переделал уже кучу дел.
Всю зиму они вместе рядом прожили, как... брат и сестра? Что-то вроде того. Пару раз Илья попытался за ней даже ухаживать. Случайные прикосновения, ее бившие словно током, обнаженные столкновения в ванной. Это Еву ужасно нервировало, Пришлось все ему рассказать. И про зеркало, и про девственность ее вынужденную.
— Ничего у меня снова не выйдет! — девушка громко вздохнула, лбом уткнувшись в тут же окаменевшее змеевское бедро. — Я чувствую, знаю!
Илья молча взял зеркало со стола, в него пристально вглядываясь. Зажатое в его крепкой ладони темное стеклышко Еве казалось теперь не таким уж и страшным. Только не зеркало это. Нет больше в нем отражения. Лишь звезда одиноко горит, сияя загадочным огоньком. Значит, жив еще суженный. И ждет исполнения клятвы.