— Ты не спишь? — удивляется он.
Закрываю глаза, когда его тяжёлая рука обнимает меня, прижимая к своему горячему твердому телу.
— Ждала тебя. Ты сказал, что опоздаешь только на ужин.
— Извини, был сложный пациент… — тяжело выдыхает, лаская мой слух глубоким красивым голосом.
Сдерживаю слёзы, сжимая в пальцах край подушки. Сколько он будет продолжать врать? И кто на этот раз… рыжая или брюнетка? Сколько ещё он будет прикрываться своими пациентами?
— Как долго это будет продолжаться? — спрашиваю я, когда пальцы Кристана скользнули по моему плечу, опуская лямку ниже, дразня, усыпляя меня своими ласками.
— Ещё немного, я думаю, месяц пока… Возникли кое-какие задачи, их нужно решить… Я потом тебе расскажу… сейчас уже ночь.
Поворачиваю голову, заглядывая в его глаза. Эти синие глубины настолько темные в свете огня, что пугают и заставляют трепетать одновременно, блеск в них дрожит словно звезды. Глаза, которые я так безнадежно и бесконечно люблю, когда-то я в них купалась, изнеженная и любимая, сейчас они превращают моё сердце в пепел.
— Кристан, ты в самом деле думаешь, что это приемлемо, пропускать ужин, возвращаться ночью? Элла ждала тебя, — последние слова я говорю сдавленно, голос не слушается.
— Нет, я так не думаю, — прекращает свои ласки, — но это необходимо. Обещаю, скоро я всё улажу, потерпи, Леджин.
Боги, я терплю это уже год! Терплю его жестокую ложь, и даже сейчас он делает вид, будто я ни о чем не догадываюсь.
— Это уже слишком, Крис.
Он молчит, смотрит куда-то в сторону, а потом вдруг интересуется:
— Почему не принимаешь витамины, Леджин? — темные брови мужчины немного хмурятся.
— Что? — поворачиваюсь к нему и ушам своим не верю.
— Ты напряжена.
Смотрю на него и понимаю, что он закрыт от меня совершенно. Горько сжимаю губы.
— Тебе сегодня ещё несколько писем пришло, — говорю я бесцветным голосом, чувствуя, что это предел. Это конец. Конец нашим отношениям. Он не слышит меня совсем. Как же ты отдалился, любимый. Как же так вышло? — Зачем они тебе пишут?
— Завтра уберу их, — склоняется к моим губам. — Я скучал по тебе целый день, Леджин, — горячее дыхание согревает мои губы, завороженно смотрю на них. А следом Кристан целует, жадно, пылко, напряженно, прерывисто выдыхает, и я чувствую, как в бедро упирается его налитое твердым огнём желание. В животе разливается горячая лава.