― А этой чокнутой только повод дай, ― хмыкает. ― Ты не представляешь, какие истерики она ему закатывала. Однажды на всё фойе кричала, когда он Дашку Заболотную утром до работы подвез. Ну тогда дождь лил, как из ведра и ветер был ураганный. А она бедняжка на остановке пока стояла автобус ждала вся продрогла. Ну Егор Александрович мимо не смог проехать, посадил её к себе в машину и привез. Ты не представляешь, что было. Мне кажется, истерику Кирсановой слышали даже гости на двадцать втором.
― А Огнев что?
Долгова жмет плечами.
― Увел её, а там уж за закрытыми дверьми не знаю, что было. Но вышла она потом шелковая. Тише воды, ниже травы. Дашка всё боялась, что её уволят, но Егор Александрович сказал, что пока он здесь главный, мы все в безопасности.
И вроде как-то неестественно, но такая теплота накрывает, что сама её природы не пойму. От таких по-настоящему мужских поступков Огнева хочется танцевать без остановки. Пусть он и не мой. Пусть этой истерички Анжелы, но сердце радо уже и тому, что откликается на такого честного, порядочного и сострадательного человека, как Егор.
Тебе нельзя влюбляться в него, Архипова.
Запомни.
Ни при каких обстоятельствах и ни под каким предлогом.
Он птица не твоего полета.
Повторяю про себя целый день. Заучиваю, как мантру. И, кажется, что скоро ко мне во сне начнет приходить старуха с косой, которая будет угрожать засунуть меня в печь, если не подчинюсь. Либо это всё будут совершенно бредовые галлюцинации от усталости, которая начинает ощущаться всё сильнее. По-моему, мне срочно нужно к Морфею.
Беру бутылку из тележки и делаю несколько жадных глотков, осушая её почти до капли. Я наполняла её уже раз десять, не меньше. Так можно и все запасы из кулера выпить.
Но… видимо, у судьбы-злодейки были на меня совершенно другие планы.
Или она так воду экономила?
Чувствую, как начинает штормить из одной стороны в другую. Резко и довольно сильно. Так, что я практически теряла и ориентацию, и равновесие.
― Поль, ты чего? ― Аня, с которой я сегодня убираю на этаже, вовремя поддерживает меня, и я ослабленно приваливаюсь к стене.
― Голова немного кружится. Сейчас пройдет.
― Уверена? Может, тебе прилечь?
― Всё нормально, правда. Возвращайся к работе.
― Я с тобой постою. ― настаивает.
И это даже хорошо. Потому что, чем больше времени проходит, тем сильнее начинается вертеться всё вокруг. А затем уплывать, отбрасывая меня всё дальше от берега.