― Она была такой же. Всегда готовой помочь любому, кто этой помощи просит. Да что там, даже тому, кто не просит. Она если видела, что кто-то нуждается, никогда не проходила мимо. Добросердечная была.
― Тогда чему ты удивляешься? Мне есть в кого чудить!
И по комнате прокатывается искренний папин смех, а я заслушиваюсь, потому что теперь всё реже его слышу.
Он волнуется за меня. Я волнуюсь за него. Мы привыкли заботиться друг о друге, потому что больше у нас никого. Мы вдвоем. Одни против целого мира. И я готова перевернуть его весь, лишь бы вернуть папе всё, что он давал мне эти годы. Он заслужил.
Поэтому уже через час стою в фойе Ривьеры и не без восхищения разглядываю интерьер. ОШЕЛОМИТЕЛЬНЫЙ интерьер, от которого голова несется в припрыжку и кругом. Весь этот лоск был так непривычен для моих глаз, что не сразу свыкаюсь с мыслью, что болтливый таксист не напутывает адрес. Что привозит по нужному и что, если всё пройдет хорошо, я буду работать в настоящем раю. Потому что только в настоящем раю в середине августа может пахнуть имбирным печеньем и приближающимся рождеством.
― Ты пришла! ― подруга налетает на меня, едва не сбивая с ног.
Мы познакомились несколько месяцев назад, когда семья Долговых переехала в квартиру по соседству с нашей и почти сразу подружились. А позже ещё и выяснили, что поступили в один университет. Только Наташка собиралась изучать менеджмент, а я нашла своё призвание в языках. И, кстати, именно благодаря ей я была здесь. Именно она дала мне хоть и наивную, но искреннюю веру в то, что я смогу помочь отцу встать на ноги.
― Я обо всем договорилась. ― щебечет, пока с её хорошенького лица не сходит счастливая улыбка. ― Скворцов освободятся через десять минут и сразу же тебя примет.
― Я боюсь, Наташ. А что, если я им не подойду?
― Зуб даю, они ещё драться будут за такую, как ты. Девочек с твоим рвением к работе здесь по пальцам пересчитать.
И это, конечно, дает надежду, но мандраж всё равно стучит по нервам молотком. Я ещё никогда в своей жизни не работала. Во-первых, я не знала, получится ли у меня. Во-вторых, до трясучки не хотелось подводить Наташку. Она ведь тоже рисковала. И не меньше моего. Валентина Алексеевна сидела в декрете с младшей дочкой, а Георгий Денисович пытался содержать семью, как мог. Но зарплаты учителей были небольшими, так что…