― Судя по вашему описанию, это и есть отставной военный, генерал Лаури, младший брат графа Ройта. Я покажу вам его позже, – перебил сыщик и кивнул, мол, дальше.
― К нему в дом проникли ночью, когда у всех слуг, кроме камердинера, был выходной. Дверь взломали, вынесли картину и шкатулку с украшениями из комнаты покойной хозяйки. Слуга ничего не слышал, проснулся, только когда хлопнула дверь. Вышел и обнаружил, что окно в кабинете открыто, как и дверь дома... Видно, вор не закрыл её толком, вот сквозняком створку и мотало. Перо там было, камердинер нашёл его, воткнутым между стеной и дверным косяком. Хозяин разозлился, бушевал, когда его разбудили, но строго велел камердинеру и вернувшимся слугам в полицию не сообщать. Сказал, что это запятнает его честь. Я так и не поняла, почему…
― И это снова подводит меня к мысли о генерале. У него обострённое чувство собственного достоинства. Видно, нелегко быть младшим сыном, которому ничего от великих предков не досталось, кроме фамилии. Он сам пробивался в армии, невероятно гордится собой, выставляет себя героем и смельчаком… И вдруг его грабят среди ночи, а он всё бесславно проспал, и врага не изловил…
― В любом случае, это была первая кража. И случилась она за два месяца до той, о которой стало известно полиции. Так что началось это всё вовсе не в преддверии Зимних праздников, а ещё осенью. Я это знаю, потому что видела газету на столике. С фотокарточкой короля и сообщением о визите его брата. А это было новостью ещё до моего переезда сюда. Когда я приехала, тётка только об этом и говорила…
― Но почему потом был такой перерыв? Ведь проникновения возобновились только пару недель назад. Полтора месяца… И почему берут картины? Они ценны только для владельцев, кому ещё нужны чужие портреты? А ничего другого у нас на стены вешать не принято…
― Не знаю, – вздохнула Миранда. – Но могу сказать, что объединяет всех, к кому приходили воры. Правда, тут без видений. Просто заметила общее…
― Ну, поведайте, что же такое общее вы заметили, чего ни я, ни полиция не обнаружила, – усмехнулся сыщик, впрочем, ни снисходительности, ни сомнений в усмешке не было. Мире нравилось, что Росс говорит с ней, как с равной, а что посмеивается, ну и пусть. Ясное дело, пришла девчонка и умничает, конечно, выглядит забавно в его глазах.