ЕГО голос заставляет сжаться. Властные и жесткие нотки Тамира, приводят в смятение. Моя воинственность с позором рушится под ноги. С усилием стараюсь не показать страх, игнорируя присутствие гостя. Беру столовые приборы и накладываю в свою тарелку овощной салат. С невозмутимым видом принимаюсь есть, орудую вилкой.
Но все же не выдерживаю и поднимаю взгляд на отца. Он сидит с красным лицом и пытается испепелить меня, смотря полные злости глазами.
— Да, пожалуй, — соглашается с ним отец. — Я дочерям уже сообщил о своем решении. Так что, за тобой остается назначить даты бракосочетаний.
От последних слов давлюсь. Хватаю со стола бокал с водой и лихорадочно осушаю.
— Пап, — все же не выдерживаю и подаю свой голос. Смотря прямо на родителя, мысленно пытаюсь сказать: я против.
— Первая выходит Дания, затем Алсу, — игнорирует меня, продолжая свой спич. При упоминании наших имен отец указывает рукой на каждую. Наверно, показать гостю — кто есть кто, как будто Тамир видит нас впервые.
Во мне борются противостоящие чувства, нервные клетки натянуты на пределе и в скором времени не выдержат.
— Тогда тянуть не будем и через неделю сделаем никах с Данией, а позже с Алсу, — из уст Тамира выходят слова, словно выносит приговор. И произносит с равнодушным видом, словно решает будничные рабочие моменты, а не судьбоносный шаг.
— Тамир Тимерханович, а вы разве не знаете, что нельзя брать в жены двух сестер? — меня прорывает, и я не выдерживаю, задав ему вопрос.
Гость внимательно и мучительно долго смотрит мне в глаза, не торопясь с ответом. На миг, кажется, он сам борется с внутренними демонами, чтобы не ответить грубостью.
— Тебя разве не учили: перебивать мужчин, когда они разговаривают — невежество?
Я аж задыхаюсь. Он хладнокровно одарил меня словесной оплеухой и сейчас нагло ухмыляется над моей растерянностью.
— Прости за дочь, Тамир. Алсу у нас немного взбалмошная, но очень послушная, — на последнем, отец делает ударение, взглянув на меня с укором.
Я поворачиваюсь к сестре, ища в ней поддержки. Опустив голову вниз, Дания молча ковыряется вилкой в тарелке. Не добившись желаемого, демонстративно откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди, показывая им свое неуважение.
— Ничего страшного. Выйдет замуж, научится всему, — Тамир выдает всё также невозмутимо. — Моя жена должна быть олицетворением женственности и нравственной чистоты, а не базарной девкой. Согласна, Алсу? — спросив, обводит мою внешность осуждающим взглядом.