— Да ты хоть подмигни ему. Или улыбнись. Ты сама хотела сегодня побыть немножечко развязной, — не отстает Лера.
— Угу. Шальная императрица в деле, — отбиваюсь я резкой самоиронией. — Слушай. Пойдём лучше шарики погоняем? Тут бильярд есть. Я сто лет кий в руках не держала.
— Эх, — тяжко вздыхает Лера, безмолвно осуждая меня за нерешительность. — Такой вариант профукать… дура ты, Мишка! Пошли.
— Что ты так тяжко вздыхаешь? — прибиваю я ее мятежным взглядом.
— Бесишь. Тебе нужен мужик. Тот, кто нормально тебя трахнет. Хотя бы разок.
— Лера! — шикаю я на нее. — Совсем с ума сошла! А ну тише!
— Что — Лера?! Вот шикарный экземпляр. Прямо перед тобой. И глаз не оторвет! Но нет же. Лысый!
— По-ошли-и! — разъярённо рычу я на подругу, потянув ее за собой. — Мне прямо сейчас трусы перед ним стянуть?
— Не утрируй. Ай, ладно, — Лерка в очередной раз машет на меня рукой и заявляет, что она отойдет в туалет. Через пять минут догонит, а я пока наверху стол забью.
Бильярд на втором этаже, на первом — бар.
Выхожу в коридор. Здесь уже потише. Только я вальяжно приближаюсь к лестнице и заношу ногу на первую ступеньку, уже представляя, как разбиваю треугольник, меня припечатывает глубокое и жесткое:
— Привет.
Плечи мои застывают, я замираю. Медленно-медленно оборачиваюсь и встречаюсь глазами… с ним. Тем лысым мужчиной, что облапал меня взглядом.
— Здравствуйте, — отвечаю я в нерешительности. Незнакомец, как крадущийся хищник, осторожно ко мне приближается, каждый его шаг сокращает между нами расстояние. Он неторопливо, стараясь не испугать, встает прямо передо мной. Высокий — мне приходится задрать голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Суровое. Строгое. Он привлекателен грубой мужской красотой. В нем чувствуется сила и непоколебимость, несгибаемость и выносливость. Солидность. И даже как будто некая отстраненность. Мужчина лениво обронил лишь одно слово, но уже явственно ощущаются его властность и резкость. Уверена, он всегда делает ровно так, как сам считает нужным. Правила приличия для него пустой звук. А в доказательство он, отбросив в сторону нелепые предрассудки, царственно уточняет:
— Наверх?
Я лишь хлопаю ресницами. Он немногословен.
— Да, — я стараюсь тоже быть краткой.
— Составлю тебе компанию, — обескураживает. Я рассматриваю его пораженно. Три минуты назад мне не нравилась его лысина. А теперь этот экземпляр кажется потрясающе брутальным и привлекательным. И его чувственный рот кривит обольстительная чуть грубоватая ухмылка.