Баллард не верил ей, не должен был верить, но страх за жену и ребенка оказался сильнее, а ведьма убедительна. Она ни раз спасала других. Что, если и его Иннис поможет?
Скрепя сердце, лорд дал обещание и приказал Алин следовать за ним. Та с трудом поднялась. Хозяин замка не подал ей руки, не хотел мараться. Уже пожалел о том, что согласился, но решений своих не привык менять. Сдернул с крючка лошадиную попону, бросил ведьме.
– Срам прикрой, – приказал он.
Алин кое-как обмотала кусок ткани вокруг бедер, но ссадины и пятна крови не укрылись от взгляда лорда.
Вдвоем они вошли в замок, поднялись на второй этаж. Повитуха вскрикнула, но зажала себе рот ладонью, когда увидела ведьму. Баллард при свете разглядел синяки на скуле и плечах, стертые в кровь подошвы ног. Что-то похожее на стыд впервые шевельнулось в его душе, но он подавил это чувство.
– Делай свое дело, иначе пожалеешь, что родилась на свет.
– Думаешь, я не жалею? – спросила Алин. Вымыла руки, подошла к постели роженицы. – Умаялась, бедная?
– Помоги, – прошептала Иннис
Баллард ушел, почти сбежал, не будучи в силах смотреть на измученное лицо жены. Хмель уже выветрился из головы, злость требовала выхода. Он собрал ближний круг воинов во дворе.
– Кто посмел? Я требовал признание, а у вас одна похоть на уме, – зло сплюнув, ударил по лицу Дугэла. – Кто еще трогал ведьму?
Парни переминались с ноги на ноги. Наконец, один из них произнес:
– Она с дьяволом сношалась, это всем известно. От нее не убудет, милорд.
– Не убудет, ты прав, – неожиданно согласился Баллард, – но вы нарушили мой приказ, мою волю! Пошли прочь! Чтобы ноги вашей здесь не было.
– А деньги?
– Вы свою награду уже получили. Что, стоила эта девка моего уважения, места в клане? Что скажете своим отцам, когда вернетесь?
Мужчины молчали.
Лорд, выпустив злость, вернулся обратно. Спросил, что с ребенком. Служанка, что бегала в комнату его жены и обратно, опустила глаза.
– Что? – крикнул он.
– Не знаю, милорд. Хозяйка молчит, даже не стонет.
Баллард рывком открыл дверь. Ведьма вздрогнула, но не отошла от его жены. Склонившись над ней, водила ладонями по большому животу. Повитуха не сводила с нее взгляда.
– Милорд, я умываю руки, – произнесла последняя. – Если эта останется здесь, я ничем не смогу помочь вашей жене. Хозяйка едва дышит, а ведьма только и знает, что творить свои черные дела. Навредить хочет не вам, так матери или ребенку.