А сейчас обижается. На меня.
– Ну, так надо, понимаешь? – шепчу широким плечам. – Я эту поездку полгода готовила. А сейчас все взять и Мане отдать? – уговариваю его и себя. Впервые не хочу никуда уезжать. Тяжело на душе очень.
– Да хоть и Мане! – рычит муж, резко поворачиваясь ко мне. Сгребает в охапку, подминает под себя и выдыхает с горячей злостью. – У нас семья. Дети. Я места себе не нахожу, Нина, когда ты уезжаешь. Хорош, правда. Завязывай с командировками. Пошли на хрен своего Беляева и переходи в другую фирму. Такие спецы, как ты, на вес золота. Пусть зарплата чуть меньше, но нам же хватит, Нин… У Борьки сейчас переходный возраст. Ирка по тебе скучает…
Коля прав. Всегда прав. Наверное, стоит менять работу. Или выставить директору новые условия. Без командировок. Пусть теперь сам ездит!
– Ну, вот приеду и займусь, – воркую послушно. – Сейчас уже поздно что-то отменять…
– Не знаю я, – огрызается муж. – Может, больничный купим. Не хочу, чтобы ты никуда ехала. Пусть аппарат сраный кто-то другой везет. Какая разница, кто поедет…
Ну не понимает человек нашей специфики! Аппаратов КТ полно. А вот какой потом нормально работать будет и давать верную диагностику, вопрос интересный. Я умею выбирать лучшее. А Маня… Ну что с нее взять? Она только учится.
– Я быстро, – прячу лицо за широкой груди. – Туда и назад. Послезавтра утром уже домой. Твоим детям подарки сегодня куплю. А ты что хочешь?
– Тебя! – вминает меня в матрас Коля. Задирает ночнушку, вбирает губами сосок.
«Вот и хорошо», – ликую внутренне. Сейчас займемся любовью, и все обиды пройдут. Лишь бы дети не проснулись.
Муж стягивает с меня хлопковые трикотажные трусики. Целует грудь, лицо, пробирается пальцами во влажные складки.
– Люблю тебя, – шепчет хрипло.
– И я тебя очень люблю, – уже собираюсь стянуть семейники с мужа, как из соседней комнаты слышится басок старшего сына.
– Мама! А мы не проспали?
– Нет, Борик, сейчас вставать будем! – откликаюсь я. Прикусываю губу, пытаясь скрыть отчаяние. Обломайтесь, Нина с Колей!
Муж с глухим вздохом откатывается в сторону. Ругается тихо.
Лихорадочно ищу трусы, отброшенные в сторону. Натягиваю быстренько. Прижимаюсь к мужу. Если ничего не получилось с утра, так хоть спокойно полежать, пообниматься.
– Мамочка! – слышится топот босых ног, и на нас с мужем всем своим весом обрушивается Ируська.