– Сюда! Быстрей, пока не отползла!
Не слова больше не говоря, Белла вытянула сложенные руки перед собой, словно собираясь прыгать в воду, и ткнула их в пространство рядом с Намтаровой ладонью. Свечение усилилось, и руки девушки исчезли, словно ушли в пустоту. Сперва по локоть, потом по плечи, затем пропала голова с локонами светлых волос. Девушка, совершала вращательные движения, словно ввинчиваясь в пустоту. Ее тело исчезало сантиметр за сантиметром. От энергичных движений сарафан задрался, и я лишнюю пару секунд лицезрел голубые стринги, машинально отметив, что задница у нее супер, как, впрочем, и все остальное.
Интересная все-таки психология у мужчин – ему предстоит черт знает что, а он не упустит случая заглянуть под юбку.
– Готовься, сейчас ты! Вдохни поглубже. Не пытайся там дышать. Нечем! – проинструктировал меня рыжий, когда от Беллы остались одни щиколотки. – Пошел! – и хлопнул меня по спине. А веревка уже тащила к невидимой дыре в пространстве. Наверное, такое же ощущение бывает, когда в первый раз прыгаешь с парашютом. Страшно, а повернуть нельзя – за спиной злобный инструктор – чуть что и труса ждет пинок коленом под зад.
Мои руки утонули в светящейся пустоте, и я перестал их видеть. Туда же устремилась голова. Стало страшно до одури, до потери сознания. Инстинктивно я отпрянул. Вернее, попытался отпрянуть – веревка держала крепко. Видя, что я упираюсь, Намтар ухватил меня одной рукой, за шиворот, другой, за ремень джинсов и пропихнул вперед, сразу по пояс. Руки у него были железные.
Меня всасывало очень узкое, эластичное нечто. Я двигался по нему, как пищевой комок по пищеводу, медленно и неотвратимо. Наверное, такой же ужас испытывает ребенок при рождении, когда движется через родовые пути матери, недаром потом орет как резаный.
Вокруг мерцало зыбкое марево, словно я оказался в мутной воде в яркий солнечный день, с одной лишь разницей – оно сжимало меня не давая сделать никаких лишних движений. Вдохнуть, как советовал мне рыжий, я, конечно же, забыл и через несколько секунд стал задыхаться. Последующее превратилось в совершеннейший уже кошмар, состоящий из конвульсивных движений и попыток вдохнуть несуществующий воздух. В голове помутилось, гибель уже казалась неминуемой, как вдруг мои распахнутые глаза ослепил яркий свет, а в раззявленный рот хлынул спасительный воздух.