Нет. Не виноват.
Или…?
Смотрю на Виталика и вспоминаю его уклончивые ответы, когда он не хотел пускать меня к мужу и порывался предупредить его о моем приходе.
"У Бориса Захаровича совещание". Что же, теперь я знаю, что за совещания устраивает Борис у себя в кабинете.
И Виталик, получается, знал об этом, раз не хотел пускать?
Страшная догадка царапает сознание.
Сверлю взглядом Виталика, что с притворной заботой выказывает мне свое беспокойство.
И от этой фальши становится так мерзко на душе.
Осматриваюсь вокруг. И сколько еще человек здесь знает, что их начальник похотливый кобель? Скольких своих сотрудниц он регулярно "вызывает к себе в кабинет"?
Боже, как же все это мерзко и противно.
– На вас лица нет. Может быть вызвать врача? – переживает Виталик.
Он выпрямляется и начинает вертеть головой по сторонам, собираясь позвать кого-нибудь на помощь.
– Спасибо, Виталик, – поднимаюсь со стула. – Правда, не стоит.
Меня слегка пошатывает, но я удерживаю равновесие, ухватившись рукой за край стеклянной перегородки.
– Вы уверены? – возвращает Виталик на меня свой взволнованный взгляд.
– Уверена, – грустно улыбаюсь. – Ну, где там мой кофе?
– Конечно, вот он, – протягивает мне бумажный стаканчик с остывшим уже напитком.
– Спасибо, – вдыхаю аромат обжаренных зерен и вспененного молока.
Делаю глоток. Чуть морщусь от странного вкуса.
– Извините, – замечает мою реакцию Виталик. – Наша кофемашина на ремонте со вчерашнего дня.
– Откуда же тогда кофе? – поднимаю я бровь, делая еще один глоток.
Мне не показалось. Вкус действительно непривычный.
– Пришлось бежать в кофейню через дорогу. Вот только… – Виталик как-то замялся, но потом продолжил. – Только оказалось что весь кофе они там делают на безлактозном молоке. Извините, Татьяна Николаевна.
– Ничего страшного.
Понятно. Вот почему вкус такой странный.
Впрочем, к нему можно привыкнуть. После нескольких глотков разница практически не чувствуется.
В очередной раз подношу стакан с кофе к своим губам, чтобы сделать еще один глоток этого странного на вкус кофе.
В этот момент у главного входа слышу какой-то шум и ругань.
Направляю туда свой взгляд.
В распахнутые настежь стеклянные двери влетает какой-то предмет.
С металлическим лязгом, ударившись о мраморный пол, начинает издавать противный писк, от которого закладывает уши.