- Мне иногда кажется, что ты Павлуши остерегаешься больше, чем матери, - хмыкнул Олекса и снова шикнул на енота: - Грыць, я кому сказал, фу! Исчадье ада, блин! Отъел же пузо. Ты ему сладкое хоть не даешь?
- Я – нет. Он сам берет, - вздохнул Даня.
- Ему ж только овсяное печенье можно!
- Ну мы прячем. Он находит. Это ж енот-ищейка!
- Там мать меня не проклинает за это чудище?
- Ты б уже давно знал, если бы это было так, - отмахнулся Данька.
- Ну да, получил бы по шее. Что она вообще? Как Джордж Клуни поживает?
Олекса имел дурацкую привычку каждого нового звездного ухажера Миланы называть Джорджем Клуни. Но это лишь потому, что им всем без исключения невероятно шли смокинги и галстуки-бабочки. И на красных дорожках они мелькали не менее регулярно.
- Сам ее спрашивай, если интересно, - буркнул крестник и, подхватив на руки Грыця, сунул ему еще один черри.
Приятелей матери Даня не особенно жаловал, но его с ними параллельное существование не давало причин для явного проявления антипатий. Вот только текущий Джордж Клуни подзадержался. Более того, уже дважды появлялся в доме. Первый раз – просто потоптался на пороге, пока Милана повертелась напоследок перед зеркалом. А во второй – мать притащила его на обед. И это напрягало. Причем против такого бесцеремонного вторжения были и Данила, и Грыць. Последний, кажется, ревновал даже посильнее сына, неодобрительно оглашая квартиру громким шипением.
- Зато они на фотографиях хорошо вместе смотрятся, - философски заключил Олекса и сунулся к духовке. – Так, достаем. Данька, возьми пару яиц, выбьем сверху на начинку.
- И че? – не сдавался крестник, отпуская енота, и устремился к холодильнику.
- Ну ты ж умный, сам прикинь, че. Неплохо для репутации обоих, между прочим. Да и вообще… вот ты ей счастья хочешь? – одновременно с этим вопросом кто-то резко взбодрил их расслабленно-кулинарную атмосферу резким звонком в дверь. Олекса вскинул руку, взглянул на часы и приподнял брови: - Для Миланы рано. Ты кого-то еще ждешь?
- С пацанами мы завтра в квест-комнату идем, поэтому только маму и тетю Марусю с мелочью, - удивился и Даня, после чего высунул любопытный нос из кухни. С этого наблюдательного пункта ему хорошо было видно, как Павлуша распахнула дверь и отступила в сторону, пропуская в квартиру Наталью Викторовну.