- Гномье марочное? - Регард покачал головой неодобрительно. - Однако... Откуда только оно у вас?
Но вопреки первой реакции он все равно протянул руку, хватая бутылку, на что я едва заметно усмехнулась.
Погубит вас, господин Рейгард, ваша же меркантильность.
- Только не думайте, что это меня разжалобит! - счел нужным предупредить ректор, пряча виски в стол.
Я напряглась, приготовившись услышать о том, что мне в академии больше делать нечего, но мужчина меня удивил.
- Итак, Алисия, - Рейгард смерил меня строгим взглядом, и внутри все похолодело. - Назначаю вам в качестве наказания факультативные занятия, вести которые буду я. Помимо этого запрещаю покидать академию без разрешения, а также подходить к адептам Ротшер и Коэну ближе чем на десять метров.
- А если они сами ко мне полезут? - растерянно спросила его, еще не до конца поверив в то, что остаюсь.
- Я с ними поговорю, - раздраженно отозвался ректор и добавил с нажимом. - И учтите, адептка, это ваш последний шанс.
- Спасибо!
Я встала, чтобы уйти, но вовремя спохватилась, и меня даже прошибло холодным потом от того, что чуть не забыла о самом главном.
- А можно вас попросить вернуть мне виски? - смущенно сказала мужчине, готовая провалиться сквозь землю от стыда.
Это ж надо было додуматься сотворить такую глупость! И теперь, когда ректор оказался не таким уж и плохим, страшно было подумать, что будет, если он попробует виски. Зелья то я влила туда от души, наплевав на указания ведьмы, и эффект должен быть просто незабываемым. Тогда уж точно, вылечу из академии, как пробка.
- Это еще почему? - настороженно поинтересовался Рейгард, и я, глядя на него, поняла, что ни за что не признаюсь в содеянном.
Замявшись, я пробормотала что-то невнятное, надеясь, что он не станет заострять на этом внимание, и бросилась прочь из кабинета. Уж лучше промолчать и понадеяться на удачу. Авось сразу открывать не станет, а там придумаю, как забрать у него эту злосчастную бутылку.
27. Глава 26
Рейгард
Никогда еще Рейгарда так не мучала совесть. И ведь он поступил в полном соответствии с уставом академии, но все равно чувствовал себя виноватым. Наверное, понимал, что девчонка права, и он идет на поводу у аристократов.
Это приводило его в ярость, но он ничего не мог поделать. Давление со стороны родителей аристократов, которые были вхожи к самому королю, связывало ему руки, несмотря на его собственный титул. И все потому, что в академии он был в первую очередь не герцогом, а ректором, главой учебного заведения, в котором собрались адепты всех слоев населения.