– Говори же, – прервал молчание Телепнев. Собравшись с мыслями, старицкий князь начал:
– Ведаю, что согрешил, отступил от клятвы в верности великому князю, но более воевать не хочу…
Замолчал, борясь с чувством унижения, опустил глаза.
– Хочу же сдаться на милость великого князя и великой княгини…
Телепнев усмехнулся краем губ, тянул с ответом, обдумывал что-то.
– Есть одно условие! – внезапно заявил Андрей Иоаннович. – Пусть великий князь смилостивится над теми, кто поддерживал меня, позволит им служить дальше. Семью же мою содержать с почетом, как близких родичей…
– Я с изменниками сделок не заключаю! – гневно ответил Телепнев.
– Мой сын болен! Не желаешь смилостивиться надо мной, пожалей отрока! А меня пущай судит великий князь и митрополит! – подался вперед Андрей Старицкий. – А ежели хочешь битвы, то я соглашусь на то, и сколько мужиков останется здесь навсегда, сколько крови прольется? Вся кровь эта будет на нас – на тебе и на мне.
Телепнев молчал. Видно было, не хочет и он проливать кровь…
Еще долго длились их переговоры. Наконец, Телепнев, обещая князю прощение великой княгини, принял его условия, и старицкий князь, сдавшись, согласился ехать в Москву. Когда перемирие было заключено, Телепнев показательно вложил свою саблю в ножны.
Вскоре к ногам его коня со звоном падало оружие сдавшегося войска и стяги Старицкого княжества…
– Как смел ты обещать ему мою милость! Как! Без моего ведома и позволения! – Крик Елены разносился по всем коридорам великокняжеского терема, глаза ее сверкали в страшном гневе. Телепнев, сокрушенный, стоял перед ней на коленях.
– Токмо во благо тебе, государыня! Ведь привел я его, как ты велела! Ни единой капли крови не пролил! Иначе как бы я его заставил к тебе приехать? – И потянулся Телепнев поцеловать ее руку, как получил звонкую пощечину:
– Пошел вон! Холоп! И не смей являться ко мне, пока сама не позову, пес!! Забыл свое место!
Телепнев, сверля Елену холодным взглядом, поднялся с колен и, покинув покои, с грохотом закрыл за собою двери.
Гнев ее был вполне объясним. Утром Елене доложили, что Ислям-Гирей, на союз с которым она рассчитывала и в руках которого был Семен Бельский, убит, а князь-изменник захвачен ногайцами и увезен ими в Астрахань. Говорят, Сигизмунд Старый и Сахиб-Гирей уже намереваются выкупить его. Надлежало и Москве выдвинуть свою цену.