их цвет и контуры, хочу понимать, как они живут, чем дышат,
а без физиологии тут не обойтись. Завидую Грегору Менделю! —
вдохновилась она, подхватывая новую тему для разговора.
Может быть, он в генетике силен, ибо на тему таинственного
наследования свойств и признаков живых существ она могла
говорить весь вечер. Впрочем, она чувствовала сейчас, наконец,
вдохновение и готова была говорить на любую тему!
– А кто это? – поднял брови ее собеседник.
– Чешский монах 19 века, изучал растения в монастырском
саду и занимался выведением роз и их опылением. Отец нынеш-
ней генетики.
Он откинулся на спинку стула, смотрел на нее удивлен-
но и в глазах его отчетливо читалась откровенная растерян-
ность. До этой встречи он видел с экрана телевизора красивую
женщину и наделил ее красивыми воздушными свойствами,
но сейчас перед ним была умная, образованная, тонко чувс-
твующая, возвышенная женщина, и к этой женщине он не был
готов.
– Неужели интересно быть такой занудой? – слегка помор-
щился он, досадуя, вероятно, на себя, и припал к своей кружке
пива, словно его мучила жажда. Она откинулась на спинку стула,
прищурила глаза и широко, свободно улыбнулась.
– Все наоборот! До того, пока вас не знала, я была занудой, —
ответила она. – Но ваши письма изменили меня, я стала инте-
ресной для себя самой, я смотрю сейчас на мир, словно никогда
его прежде не видела и теперь понимаю, как плохо его знала;
я могу рассматривать его сверху, – будто с облаков, и снизу —
как бы со дна океана, он открывается мне в своей глубине и зага-
дочности; меня стало все интересовать…
Зазвонил его мобильный телефон, он выхватил его из карма-
на и взглянул на номер.
– Извините, – сказал он, поднялся и отошел в сторону. Она
кивнула и улыбнулась; кажется, этот звонок был спасательным
кругом, он вытащил ее поклонника из неловкой ситуации.
– Мне надо срочно отойти, – сказал он приглушенным го-
лосом, вскоре вернувшись и кладя деньги за пиво на стол. —
Извините. Эта розочка вам! Вы потрясающе красивая женщина!
Она осталась одна и долго сидела, задумчиво глядя через боль-
шое окно кафе на улицу, но не видя того, что там происходило.
– Почему он не подготовился? – задавалась она вопросом. —
Или это были только слова? Слова, призванные служить тому же,
чему служит макияж – создать таинственный образ, приукра-