До уха донеслось треньканье мобильника. Раскосая длинноногая кукла-барби по имени Ваан бежала к нему с сотовым в руке с выражением глубочайшей тревоги на своем фарфоровом личике.
– Оу, миста! Ё мобайл, плиз!
– Сэнькю! – буркнул Толян, беря мобильник и любуясь ее приплясывающими на жгучем песке крохотными лапками. – И принеси мне эту… ну… ботл бир!
Он приложил мобильник к уху. Звонили от Директора. Дремота и лень слетели в один миг.
Толян почти ничего не отвечал, только вяло повторял: «да» и «ага», мрачнея с каждой секундой
Он не заметил принесенного пива. Потом встал и, выдохнув: «Хорошо, разрулю!» быстро направился к дому.
Войдя, Толян немедленно выставил за дверь Ваан и Юй, велев девкам пойти поплавать. Сдернул с болвана белую простынь, которой тот все время был накрыт.
– Проблема! Слышь! Дела плохо пошли! Деньги нужны… много денег!
Он отыскал бумажник и принялся щедро кормить истукана долларами. Но вдруг оцепенел.
«Это я что же… прошу у него денег и сам же ему деньги даю?»
Это походило на дурацкий каламбур из юмористического шоу.
«А зачем ему вообще деньги?» – задался Толян новым, доселе не посещавшим его вопросом.
– А зачем тебе бабки? Ты че с ними делаешь?
Болван оскорбленно выплюнул долларовую бумажку.
– Да нет, я же не в обиду! Ну ешь, ешь, епт! Мне не жалко. Тебе зачем деньги нужны, ответь! Ты там их перевариваешь что ли?
Болван проигнорировал вопрос.
– Так, ладно! Мне денег надо семьсот тыщ, срочно! Проект горит! Понимаешь? Директор мне за них глаз натянет кое-куда! Давай там, я не знаю… Кинь мне идею, где бабки взять. Или сам че-нибудь сделай. Слышишь?
Толян присел на колено, гладя копилку по узколобой голове.
– Если тебе не деньги нужны, а что-то другое, ну… дай мне понять. Че те, кровь моя нужна? Душа? Бери!
В голове мелькнули кадры из какого-то исторического фильма, где кровью окропляли жертвенник в капище.
За весь день он ничего не добился от болвана и долго ворочался в постели без сна. Шумел кондиционер, пищали москиты. Все было мерзко, тошно и постыло.
Толян думал о встрече с Директором, о своей тайне, которую сейчас уже трудно, а в скором времени вообще станет невозможно скрывать.
«Не засну…» – подумал Толян. И ошибся.
Он стоял на ступеньках собственного дома в Глухово. Солнце сияло так, что из его лучей, как из живых нитей, казалось, был соткан весь знакомый пейзаж. Если только это был тот пейзаж, который знал Толян. Газон перед его домом отчего-то очень походил на славное золотисто-зеленое футбольное поле, на котором играть босиком одно удовольствие.