- А что, никто не пронес с собой ничего съедобного? Выкладывайте
на общак, поделимся по-братски. – Я упер руки в колени
«по-авторитетному».
Мой вопрос остался без ответа.
- Может, съедим кого-нибудь? – Подал голос из противоположного
конца камеры человек с явными чертами хищника. – Есть тут
травоядные?
Толпа сокамерников с тихой возней расступилась, оставив в центре
пустого места человека с белой козлиной бородкой и небольшими
рожками. «Веган» испуганно забегал глазами по лицам людей.
- Ну-ка прекратите вести себя, как животные! – Благообразный
старичок имел сильный голос. – Может быть, вас на то и проверяют,
как вы сможете такие разные найти между собой общий язык. Мы же все
новички. Начнем жрать друг друга, нас точно отправят под топор
палачу.
- Старик дело говорит. Это проверка.
- Сидим и не ропщем. Кто оголодал сильно, пусть подошву от
ботинок жует.
Последнее предложение я принял на свой счет. Обиделся и
отвернулся ото всех. В камере стало тихо, и только грохот замков в
соседних камерах давал понять о том, что в тюрьме что-то
происходит. Вскоре и в нашей камере открылся замок. Все ждали
увидеть нового человека, но им оказался перемыкающийся гад.
Сокамерники одновременно опустили взгляд к ногам мускулистых
охранников. Чешуйчатая змея выползла из-под их ног и замерла на
входе. Она приподняла голову и оглядела немигающим взглядом всех
присутствующих.
Те, кто был к ней поближе, попятились назад, кто сидели на нарах
испуганно подняли ноги.
- Добрый день. – Произнесла змея шепотом, леденящим душу.
- До вашего появления он был гораздо добрее.
- Что не ползалось по родной земле? – Спросил кто-то, я не успел
заметить кто.
Змея резко выстрелила раздвоенным языком в сторону спросившего.
Этот жест можно было понять, как предупреждение.
- Не по своей воле. – Прошипела змея и скрутилась в кольца. – Я
мерзну, может меня взять кто-нибудь на руки?
Никто не пошевелился. Белый старичок снял с себя холщовую рубаху
и набросил на тело змеи.
- Это не поможет, мне нужно в тепло.
Из всего тепла, имеющегося в камере, имелись только тела
теплокровных, да пятна солнце, бьющие через узкие окна. Мне стало
жалко гада, я встал, поднял его с пола.
- Почто ужика тираните?
Он оказался тяжелым, килограмм на пятьдесят и холодным, как
покойник. Змей смотрел мне в глаза, будто пытался контролировать
мои действия. Я поднес его к круглой дужке спинки нар, на которую
падал свет.