Главным для Камен было видеть, что теперь Такедо получил цель.
Ему стало, за что сражаться, а значит и она сможет претендовать на
свою часть договора. А информацию, которую он иска
в базах, она сможет ему дать — хотя бы частично.
Признаться, Тамотсу и самой было интересно узнать, кто
за этим стоял.
Наблюдая за угонщиком, за тем, как ожило его лицо,
детектив невольно думала о том, что эти двое были счастливы.
Вот так, просто влюбились и жили, посреди безумного мира, где
цена жизни иной раз была ниже, ужина в забегаловке,
а чувства стоили не больше, чем крошка стекла под ногами
в трущобах. Конечно, и сотрудники СБНР создавали семьи.
Можно было радоваться и быть довольным своей жизнью...
но так ли многие бывали действительно счастливы?
От этой мысли стало неуютно. Ещё неуютнее стало
от неуместной жалости к этим двоим. Камен напомнила себе:
время подходило к концу. Дальше уже может быть слишком
подозрительно.
— Нам нужно возвращаться, — тихо позвала она.
Через минуту Фантом уже сжимал в руке «джека».
В глазах блестели недобрые огоньки — она
не ошиблась, угонщик принял решение.
— Жест доброй воли я оценил, — усмехнулся
Такедо.
Глянув на детектива, он одними губами добавил:
«Спасибо!» Камен едва заметно кивнула в ответ, оценив его
сообразительность — это помещение прослушивалось.
— Что дальше, детектив? — уже вслух спросил он,
приподняв разбитую бровь.
— Дальше — мы возвращаемся в камеру.
Тамотсу выразительно обвела взглядом комнату, коснувшись уха
кончиком пальца, напомнив, что продолжать разговор прямо здесь
небезопасно. Угонщик понимающе кивнул и поднялся, протягивая
ей руки.
Покидала техносектор Тамотсу с легкой тревогой. Пусть дека
и не была подключена к основной системе
Департамента, и по ней нельзя было с лёгкостью
проследить путь через любой из компьютеров — она
не могла не волноваться. Но отступать Камен
не привыкла. Она ведь и так знала, что ступила
на скользкую дорожку, и едва ли даже сам Фантом
понимал, как она рискует.
— Должен поблагодарить, — бесстрастно повторил Такедо,
когда они, наконец, вернулись в камеру. — Это много
значит для меня. Эта встреча и... твой поступок.
— Я — человек слова. Надеюсь,
и ты от своих слов легко не отказываешься.
— Я — преступный элемент, — напомнил Хисаиши.
Природная насмешливость снова возвращалась к нему.