Ей было легче думать об СБНР
и контролирующих её, как о живых людях,
но иногда казалось, что Служба, как и Сеть, являются
чем-то самостоятельным, отдельным, живым, могущим размолоть любую
личность, даже не заметив этого.
Закрытой Тамотсу была всегда, сохранив себе лишь внутренний мир,
разделять который с этим «существом», владеющим ею,
совсем не хотелось. Потому она решила по-своему «перехитрить»
Службу. Камен умела выполнять приказы, знала, что от этого
зависит слаженность общей работы, была слишком независимой, чтобы
позволить кому-то контролировать её и в других,
нерабочих аспектах жизни. В итоге она изменила себя, загнала
в границы, но в границы, воздвигнутые ею самой.
Научила себя хранить спокойствие не только внешне,
но и внутренне — идти параллельно реальности,
параллельно своим реальным чувствам.
В итоге реальных чувств у Тамотсу почти
не осталось, кроме упоения карьерой и делом. То, что
составляло её суть, лежало далеко от внешней
действительности, запрятанное глубоко внутрь. Но там, внутри,
было и сочувствие к людям, желание поступать правильно,
помогать. И да, что бы ни говорили о ней
со стороны — она не была бесчувственна,
не разучилась переживать потери... Близких людей у неё
ведь почти не было, тем страшнее оказалось сейчас.
Камен соскользнула с подоконника и устало опустилась
на пол. Нахлынувшее вдруг одиночество и боль были
реальнее города, но она силилась сохранить тонкий едва
ощутимый контакт с тишиной окружающего, не рискуя
погрузиться в сон, который бы всё равно не принёс
перемен. Воспоминания мучали её сейчас, как пытали
и остатки чувств. Слёзы словно лились где-то в глубине,
под маской лица. Сеть забрала ещё одного близкого человека.
Нет, к смерти невозможно привыкнуть, и люди —
не ячейки программы...
Тамотсу вскинула голову, глядя на руки. Совершенно некстати
подумала о том, почему вдруг решила не идти
на встречу с Джеком Кёртом. В конце концов, почему
нет? Это привнесло бы в её жизнь что-то новое,
рисковое. Было настолько плохо, что она ловила себя
на иррациональном желании найти этого человека, поговорить
с ним, только бы отвлечься от темноты, пожирающей
изнутри. Возможно, они могли бы заключить некое соглашение.
Он мог знать что-то о вирусе, о смертях среди
угонщиков...
Голова пошла кругом — то ли от сброса напряжения,
то ли от мятного ликёра... Она не узнавала себя,
а если бы сейчас её увидел кто-то
из коллег — не узнал бы агента Камен, женщину
со стальными нервами, лишённую жизни вне работы, блестящую
сотрудницу отдела по борьбе с сетевыми
преступлениями.