— Бедный щенок... мог же всё рассказать сразу, —
невольно пробормотал Рэйс, выругавшись, и добавил уже громче:
— Ещё десять минут, и заканчиваем. Кажется, он готов
к дальнейшей работе.
* * *
Такой боли и страха Такедо не испытывал никогда.
Мэй смеялась и плакала, шла к нему, манила. Убегала,
что-то говорила о себе, молча смотрела — и умирала.
Каждый раз. После каждого нового появления программа безжалостно
убивала её, раз за разом...
Таяли, растворяясь во внутренней боли, тёмные бездонные
глаза...
Взвивались в пламени огня окрашенные
в серебристо-серый волосы...
Хрупкие руки обхватывали плечи, стараясь прикрыть обнажённое
тело...
Алая кровь заливала шею и грудь, и девушка оседала,
исчезая во тьме...
Мэй кричала, мечась в непонимании происходящего. Она звала
Такедо, когда он сам, задыхающийся и давно переставший отличать
реальность и программу, был на грани помешательства. Её боль была
сильнее его собственной. Она душила, подминала под себя, ломала
последние выстроенные психикой защитные барьеры — и выплёскивала на
Хисаиши несуществующие страдания любимой. В бешенстве он рычал,
выкрикивал что-то в адрес созданных или воспроизведённых его же
разумом обидчиков. Даже будучи в невменяемом состоянии он всё ещё
пытался оградить её, уберечь...
...Неожиданно всё закончилось. Стальные когти отпустили голову,
«джека» вынули, и Хисаиши выпал из сонма альтернативных
реальностей. Ремни у кресла тоже ослабили,
и он соскользнул на пол. Его никто
не удерживал.
* * *
Рэйс молча наблюдал за реакцией Фантома, уверенный
в своей правоте и необходимости любых методов.
В конце концов, этот человек был легендарным преступником,
убийцей сотрудников Департамента, так что сочувствия к нему
не могло быть. Разве сам Хисаиши проявлял милосердие
к агентам, выжигая их?! А к их семьям?!
К чему была эта бессмысленная жестокость —
уж не попытка ли защититься от Службы,
не самая настоящая объявленная война?! Если он, Гордон Рэйс,
не узнает всю информацию, впереди их ждут новые
смерти...
Капитану неоднократно приходилось использовать подобную тактику
«глубокой промывки», и угонщик перенёс процедуру довольно
неплохо — не бился в истерике. Сейчас Фантом просто
затих на полу, с сузившимися зрачками уставившись
в пространство, и старался унять дрожь.
— Ты готов говорить со мной иначе, мистер Фантом?
— поинтересовался Рэйс, опускаясь рядом.