Окна дома были темными, без единой крохи света. Пересилив себя,
он вошел в дом, защита на дверях которого пала сразу после того,
как Селестия удалилась на внушительное расстояние. Дверца
скрипнула, отворяясь. Он прекрасно видел в темноте, поэтому, даже
не включая свет, обходил любой косяк, которых по планировки было не
много. Прошелся по первому этажу и оглядел небольшую кровать
посередине комнаты, изголовьем приставленную к стене. Она была
идеально заправлена, исключая любые мысли об пребывании тут
ведьмочки. Однако комната все еще хранила тепло и уют, а главное,
ее запах. И магистр корил себя за чувство тоски, которое испытывал
к маленькой слабой девочке, с которой провел не так уж много
времени чтобы успеть проникнуться сильными чувствами. Но если
рассудить глубоко, он впервые жил с посторонней девушкой, исключая
слуг. Все, что происходило с ним впервые за долгие бесконечные годы
одиночества – было новым, и рушило его устоявшуюся жизнь, вводило в
нее столько непривычного… Говорить с ней, когда она приносит
завтрак по утрам и настойчиво заставляет его съесть, ссориться
каждый раз когда она врывается в его покои, видеть как она часами
проводит время за книгой, увлеченная настолько, что не замечает
никого вокруг, изредка приходить в ее комнату ночью под пологом
темноты и смотреть как ее черные волосы разметаются по подушке…
Такие мелочи были новыми и казались тем, что мешает, но когда их не
стало, в груди будто не стало чего-то важного. Сердце билось
обеспокоено от незнания, что же теперь стало и будет, он хотел ей
верить, и надеялся, что ее невиновность докажут и не предадут
магическому суду, ведь для магов чаще в исполнение приводились
другие наказания, более изощренные и жестокие, тем более за
убийство.
Еще раз беглым взглядом он оглядел комнату и, выйдя из дома,
установил на нем магическую защиту, чтобы больше никто не смог
проникнуть внутрь. Нужно будет позаботиться о том, чтобы квартира и
дальше хранила ее присутствие, кто знает… Может она все же
когда-нибудь вернется.
Пробуждение было тяжелым, веки ели разлепились и Сетия
осторожно, словно маятник села в кровати. Завидя шевеление,
находившаяся в комнате служанка с радостными вскрикиваниями
подбежала к кровати, и вдоволь пошумев над сонной девушкой, которая
от ее резаного голоса мгновенно проснулась, подбежала к двери, и,
открыв ее, закричала страже.