— Вы что, поспорили, доеду ли я до
верха?!
— Ага, — весело подтвердил Микель, —
ты меня удивил, я давал тебе максимум полчаса... До вызова службы
спасения! А ты даже не посинел!
Возвращение домой прошло без
приключений, если не считать того, что Йон, уже как ему самому
казалось, вполне освоившийся на шоссейном велосипеде, подъехав к
дому, выстегнул из педали правую ногу и, совершенно неожиданно для
самого себя, плашмя завалился на левую сторону. Это было больно и
ужасно обидно. Он почему-то ожидал смешков со стороны опытных
велосипедистов, но никто и не думал показывать на него
пальцем.
Микель подал ему руку, помогая
подняться и сочувственно сказал:
— Без подобного почти никто по началу
не обходится. Ничего, привыкнешь.
Йон благодарно кивнул и заковылял в
гараж, чтобы убрать велосипед. Прислонив байк к стене, он погладил
рукой жесткое седло и пробормотал, удостоверившись, что его никто
не слышит:
— Спасибо, дружище! Мне понравилось.
Надеюсь, я не показался тебе законченным недотепой!
Велосипед ожидаемо промолчал, но
почему-то казался вполне довольным.
Йон вышел в коридор и начал медленно
взбираться по лестнице, подволакивая левую ногу, наверх в душ. Там
перед частично запотевшим зеркалом, завернувшись в полотенце,
крутилась Катталин — она уже успела помыться и теперь сушила волосы
феном.
Отмокая под горячей водой, Йон
заметил, что на левом бедре уже наливается багровым обширный
кровоподтек. Да, жена была права: велосипедный спорт чреват
издержками. Смыв пот и грязь, он закрыл воду и хромая вышел из
душа.
— Болит? — Катталин, выключила фен и
участливо посмотрела на мужа.
— Не настолько, чтобы отбить у меня
аппетит! От этого вашего спорта есть хочется зверски! Микелю пора
бы уже везти нас кормить!
Чуть позже они спустились в гостиную,
где Йон тут же уселся в кресло и положил гудящие ноги на табуретку
перед собой. Одри, крутившаяся по комнате, запрыгнула к нему на
колени, требуя внимания и ласки. Катталин пошла на кухню поискать
чего-нибудь попить холодненького.
Микель, с зачесанными назад еще
влажными и от того совершенно черными волосами, напоминал
итальянского мафиози тридцатых годов, для полного сходства ему не
хватало только тонких ухоженных усиков и
Томми-гана[1] поперек коленей. Они сидели
вместе с Полин на диване, что-то увлеченно рассматривали на экране
смартфона, вполголоса переговариваясь по-французски. Затем Микель
объявил с драматичным надрывом: