Знакомые очертания второй фигуры, бледная кажа, копна черных спутанных волос и спина со шрамом в форме звезды. Мышцы пошевелились, дернулись, вампир понялся, вздохнул. Откинул с лица волосы.
Издав тонкий призывный вздох, ундина поднялась и положила голову на плечо Демона, не давая ему подняться. Глаза русалки смотрели прямо на меня, зрачок в зрачок. Прижимаясь щекой к бледному плечу, она медленно улыбнулась, рука ее накручивала на палец прядь черных, как смоль волос.
Первая мысль, которая пришла мне в голову была: «я сама их мыла, а она трогает своими грязными руками». Вторая: «я не хочу смотреть. Не буду!»
Я развернулась и пошла обратно, потом побежала, не выдержав звука голосов. Его голоса, того что говорил со мной в ночи, в склепе. Вампир что-то спрашивал у утопленницы. А потом крик, мое имя:
- Вита!
Это стало последней каплей, все рухнуло рассыпалось в прах. И на развалинах поднималось нечто новое, страшное доселе мне не ведомое, черное.
Даже когда сердце разбито оно все равно стучит в груди. Только от каждого удара становится нестерпимо больно, каждое его движение, как впившееся в плоть острое лезвие кинжала. Невыносимая пытка, хочется орать, громко, в голос, чтобы со звуком вытолкнуть из себя сжимающее грудь чувство, чтобы иметь возможность вздохнуть еще один вздох.
Земля ушла у меня из-под ног, голова закружилась, мир сузился до узкой полоски в центре, пробегая по коридору я видела перед собой только это видение, стены подземелий ушли на второй план. Бедная кожа, алая звезда, резко наискосок перечеркнутая царапинами от ногтей ундины
Катакомбы остались позади, шаги громким эхом отдавались от стен пустынной академии, я бежала не скрываясь.
В одном из коридоров я наткнулась на Лорда Гипноса. Грубо врезалась в него плечом и пролетела мимо. Вслед мне понесся возмущенный вопль директора, моего фиктивного жениха:
- Что случилось? Куда вы, адептка?
Я не слышала его, бежала дальше.
Вылетев во двор, налетела на что-то мягкое и пушистое, впечаталась, так и осталась стоять, окруженная успокаивающим серым коконом. Две твердые руки нежно взяли меня за предплечья и отодвинули, жестоко вырвали из пушистой безопасности.
На меня в немом изумлении смотрел Тан. Я подняла на него слезящиеся глаза и буквально провыла:
- Укради меня! Забери меня, я хочу принадлежать тебе! – руки вцепились в ошейник стали дергать, в сгибы пальцев врезался метал, закапала кровь, на шее появились синяки. Содранная кожа стала сочится кровью пачкая ошейник.