Манекен плохая замена живого человека. Я предложил Лео
использовать электрошокер на нем, но он почему-то отказался и
предложил перейти ко второй фазе репетиции.
Поэтому я сейчас и стоял в относительно темной стенной нише
одного из боковых коридоров Гостиной, куда добрался при помощи
электропоезда. Раньше ниша была занята автоматами по продаже
напитков и чипсов, но за нерентабельностью их убрали. Если пройти
несколько перекрестков налево, к центру, то я окажусь у того бара
где несколько недель назад отхватил по лицу и ребрам от
смертника.
Но я туда не собирался. Я сидел в засаде. Место удобное – вне
поля зрения камер наблюдения, коридор ведет к остановке
электропоезда и к недалеко расположенным местным жилым
секторам.
Время довольно позднее – не в том смысле, что местные алкоголики
и завсегдатаи баров спешат к семьям или же переживают, как бы не
опоздать на работу. Нет. В это время у них обычно заканчиваются
скудные сбережения, и они с огорчением вываливаются на улицу.
Здешние бармены скудоумием не страдают, отпускать местным
забулдыгам алкоголь в долг не собираются. Поэтому истратившие
последние кредиты мужики покидают бары. При этом зачастую пылают
пьяной обидой и агрессией ко всему подряд, включая в список стоящие
не на том месте стены и слишком скользкие тротуары.
Уверен, что они и ко мне могут воспылать обидой, а я только
этого и хотел. Если не воспылают и не захотят разборок, то на этот
случай я приготовил полнехонькую бутылку дешевого вискаря бодяжного
разлива. На самопальной аляповатой этикетке кривая огромная
надпись: «Вставляет!». Бутылку буду держать на виду или крутить ею
перед носом алчущих забвения забулдыг, но поделиться ни в какую не
соглашусь. После столь гнусного моего поступка обида и гнев у
мужиков запылают вовсю.
Торчал я здесь уже полчаса, дрожа от дикой смеси страха,
нетерпения и недовольства. Никто не попадался.
Нет, кандидатов полно. Но все они выходили из питейных заведений
плотными группами от четырех до шести человек. И довольно твердо
держались на ногах. К столь большому количеству потенциальных
противников я пока не был готов.
Несколько пьяниц проследовало мимо меня в одиночку –
придерживаясь за стену и с трудом переставляя непослушные ноги.
Один сделал мне «услугу», остановившись у ниши, где я прятался и,
выблевав содержимое желудка прямо мне под ноги, при этом, не
заметив меня самого. Пьянчуга привычно отплевался, утер рот грязным
рукавом, деловито помочился на свою же рвоту и громко икнув,
поплелся дальше, позабыв убрать детородный орган в штаны. А я
беззвучно матерился, в наушнике звучало ехидное хихиканье прекрасно
все видевшего Лео. В нише и раньше не благоухало, а теперь к
«аромату» застарелой мочи прибавился запах пропитанной алкоголем
рвоты. Вонь дикая!