Костяной дракон пробудился от многовековой спячки и потребовал
от своих подчинённых гулей дани в виде живых душ. Вот и пошли
подземные уродцы на поверхность, вылавливая все живое и принося в
жертву ненасытной твари. Связь с телом ослаблялась изощрёнными
пытками, а потом следовало изъятие трепещущей искры души.
— Говорю вам! Я ничего более страшного не видел! Когда вы меня
отбивали я, уже видел системное сообщение, что процесс изъятия души
необратим и персонаж больше не воскреснет, если её потерять! —
Рассказывал потряхиваемый крупной дрожью Кузя, когда мы все же
прорвались в заброшенный зал древнего донжона глубоко в серых
землях. Даже нежить, что заполоняла окрестности демонического
разлома, куда-то попряталась, не рискуя попадаться на глаза новой
угрозе.
Ещё несколько дней мы удерживали каменные стены старой
крепостницы, но в итоге и её прочности оказалось недостаточно.
Теряя людей и веру в спасение, мы все глубже зарывались в подвалы
крепости и теперь оказались заперты в тупиковом зале с крохами
припасов и совсем уж малочисленными силами.
Моё состояние, наконец, пришло в более-менее приемлемое
состояние для того, чтобы сесть и оглядеться. Поддерживаемый
сидящим рядом Димитриусом я разглядел Герду, которая меняла
окровавленные повязки на обрубках ног орка. Пытали гули зверски!
Кузя теперь походил на огрызок. Изрезанный, обожжённый, с
отрубленными ногами! Увидел я и Родиона. Тот сидел на полу,
подогнув ноги, и медленно раскачивался из стороны в сторону, глядя
пустым взглядом в стену. Бледная, уставшая, израненная Лиза что-то
шептала бригадиру лесорубов, пытаясь вернуть его угасающий разум.
Он потерял семью уже в крепости. Довёл, сберёг при атаке на
деревню, а тут не повезло.
На груди шевельнулось. Паучок тут, со мной! Выжил мой малыш!
Осторожно запустив руку за пазуху, я вытащил на свет
единственного факела подрагивающий комочек. Всего две из восьми
лапок на измятом тельце, пара фиолетовых пуговок глаз навсегда
потеряли свой блеск и теперь серели слепыми бельмами.
— Бедная животинка! — Хмуро сказал Димитриус, наблюдая за
искалеченным питомцем на моей ладони. — Видимо дорог тебе очень,
раз ты так за него дрался! Никогда ещё не видел, чтобы человек
голыми руками гуля рвал да зубами грыз.
— Не помню. Все как в тумане! — Я все ещё пытался осознать все
произошедшее, что бурным потоком ворвалось в мой мозг.