Смартфон засветился, и на нём запустилось приложение «Почта духов». Хозяин кабинета потыкал в экран пальцем, набирая пароль, и переложил подготовленный заранее блокнот для заметок с дивана на стол. Программа завертела виртуальный стол и поверх картинки появилась надпись: «Контакт установлен».
Целую минуту ничего не происходило, что было весьма необычно. Демон Елизар, куратор Губернатора, всегда появлялся сразу, и немедленно называл кодовое слово, требуя отзыва.
– Рим! – Хрипло говорил служебный дух.
– Третий! – Отзывался спирит. Сеанс начинался.
Но сегодня всё шло не по сценарию. В растерянности Губернатор потянулся к смартфону, дабы потрясти его, чтобы исправить сбой. Но в этот миг в санузле раздался звон разбитого стекла, и кто-то закашлял. Привстав, растерянный духовидец, уставился на медленно открывающуюся дверь туалета. Из-за неё появился полупрозрачный дух в облике старого носатого человека с вытянутым лицом, в парике, красном жюстокоре эпохи рококо, белых кюлотах и чёрных туфлях с пряжками.
– Вы… к-кто? – от неожиданности заикаясь, поинтересовался Губернатор.
– Милстивсдарь, перед вами – я, то есть, Старик Державин… но можете звать меня Наместником, – широко, но не добро улыбнулся непрошеный гость, и с любопытством заозирался по сторонам.
– А! – Начал догадываться Губернатор. – Так вы за Демона Елизара?
– Ту или инде, но я здесь, – загадочно ответил дух.
– А где мой куратор? Занят?
– Дела особой важности! – Гость неопределенно покрутил пальцем в воздухе. Его старческий голос дребезжал, как стекло на ветру, однако полупрозрачный силуэт становился всё чётче, превращаясь постепенно во вполне себе материальную субстанцию.
Губернатор посмотрел на смартфон, пожал плечами и сел за стол.
– Я готов, диктуйте, Наместник, – сказал он.
– Что? – Гость растерянно уставился на раскрытый перед хозяином кабинета блокнот, а потом заходил взад-вперёд, не замечая стульев, ваз и статуэток. Вазы покачивались, но не падали.
– Добро, пиши! – Он, наконец, остановился, наткнувшись на подставку с ажурной кочергой, и та с грохотом упала на паркет. В комнату заглянул Помощник, огляделся, но, не увидев никого, кроме шефа, застывшего над блокнотом, удалился.
– Так вот, – Старик Державин поднял палец вверх. – Диктую. «Всех Аспазия милее, чёрными огней очами, грудью пышною своею она чувствует, вздыхает… вздыхает…»