Понятно, смекнул Антон, Макс спьяну заблудился или свернул в кусты по малой нужде, а тут его подхватили эти шакалы и собираются грабить. И действительно, один из гопников присел на корточки возле Довганюка и стянул с его ног новенькие кроссовки «Пума», выданные на международных соревнованиях Легкоатлетической Федерацией. Под кроссовками оказались снежно-белые носки, так контрастировавшие с окружающей грязью.
– Крутые тапки, – растягивая гласные сказал второй шакал. – Глянь, Жир, кошель есть у него?
Первый шакал похлопал Макса по карманам и вяло произнёс:
– Пустой, сука.
Потом встал и резко ударил Довганюка ногой в живот. Конечно, Макс был атлет и даже мастер спорта, его тело состояло из сильных, хорошо прокачанных мышц, крепких связок и упругих сухожилий, но он был настолько пьян, что вряд ли мог держаться на ногах самостоятельно. Он даже не напряг мышцы пресса, чтобы они приняли удар на себя, и его печень, селезенка и поджелудочная железа были совершенно беззащитны.
Тот, кого назвали Жир, достал сигарету и закурил. Затянувшись, он с короткого замаха вновь ударил носком ноги в солнечное сплетенье Максу, тот издал странный кудахтающий звук, а трое его мучителей громко заржали.
Похоже, они никуда не торопились и помимо грабежа, их занимало нечто другое. Шакалы собирались развлечься избиением беззащитного человека, искалечив его, а то и лишив жизни. Сырников знал о таких случаях: газеты с ужасом писали об участившихся жестоких издевательствах над одинокими пьяными людьми, не могущими дать отпора, и быстро составил диспозицию боя. Служба в советских десантных войсках не прошла даром: Антон научился не терять голову в сложной боевой обстановке, действовать как силой, так и хитростью, использовать подручные средства и не бросать боевого товарища в беде. Он постучал кулаком по пояснице, призывая свои надпочечники поделиться с организмом запасами адреналина, поднял с земли небольшой кусок кирпича с острым краем, оценил запасы АТФ в мышцах и ацетилхолина в синапсах и шагнул из укрытия на поляну: глазомер, быстрота, натиск!
Решительным шагом Сырников направился к Жиру, примерявшемуся в тот миг, куда-бы теперь приложить побольнее терпиле в дорогом спортивном костюме, и громко сказал:
– Оставь бомжика в покое!
И услышал, как дрожит от воинственной решимости и возбуждения его собственный голос.