- Чёрт, — шиплю, дёргаюсь.
От того, что активно рыпаюсь вперёд, кожу ноги что-то острое царапает. Я, кажется, за какой-то гвоздь зацепилась. Но эта проблема оказывается не самой важной. Я замираю. Даже не дышу, потому что слышу хруст ветки совсем близко. Мои нервы тут же визжать начинают. Внутри всё стягивается и сжимается.
- Дальше можешь не пыхтеть, — полосует по нервам знакомый голос, — вид и так зачётный, меня устраивает.
Я тут же дёрнуться пытаюсь, шиплю от того, что гвоздь царапает кожу.
Суровый совсем близко. Я вижу носки его туфель. Идеально начищенных.
- Твоя задница всегда мне нравилась, твоя сильная сторона.
В следующий момент я зажмуриваюсь от жалящего шлепка.
- Не смей! - Шиплю.
- Ты там что-то говоришь? Просишь сильнее?
Новый шлепок.
- Ублюдок!
- Не сидится тебе, Алина, на месте, ищешь на задницу приключения. Ну считай, что нашла.
Я снова пытаюсь вырваться, дёргаюсь. Но ситуация вместо того, чтобы разрешиться, только хуже становится.
- Не трогай! Не смей!
Но мои слова для него пустой звук. Суровый лишь продолжает. Его носки туфель из поля зрения пропадают, это потому, что он впритык подходит!
Я так и вешу, ничего не могу сделать. Как сосиска болтаюсь. А этот... Став справа от меня, ногу перекидывает. И я... получается, что между его ног нахожусь. А моя... многострадальная пятая точка... Кошмар! Зажмуриваюсь, конечно, это вряд ли мне поможет, но надеяться никто не запрещал.
- Ты... Ты что... - Визжу, когда он меня ногами фиксирует. Сжимает. Он так близко. А я вешу так неудобно, что... Моя задница соприкасается с его пахом!
- Трещать прекращай, раздражаешь! Ты и так пиздец в каком шатком положении.
- Что?! Да я просто... я...
- Настолько всё хуёво, что в подвале живёшь и вот так на прогулки вылазишь?
Прикусываю губу. Улавливаю его отсылку. Крысы так живут. А я для него такая, да? После всего...
Зажмуриваюсь ещё сильнее. Дёргаюсь. И в эту же секунду жалею, что вообще двигалась. Потому что ощущаю, что Демьян возбудился...
- Хули застыла? Я намёк уловил. Так даже удобней, рыпаться не будешь.
Я застываю, губу прикусываю. Он же не станет, правда? Не воспользуется? В памяти снова первое знакомство всплывает. Демьян точно не славится выдержкой и воспитанием.
- Мне плохо, — хриплю. От такого положения и правда тошнить начинает. Кровь к голове приливает. Виски сжимает. В горле ком стоит. Ещё и Суровый... Сжимает лапищами мои бёдра. Стискивает. - Пусти! Пусти! - Визжу, громко, надеюсь, что оглушить его смогу.