Все ждут Чубайса. И перешептываются: поставили на стол коньяк, виски, лучшую водку, а этот капризный Чубайс сказал, что пока не принесут пива, он, видите ли, не придет! Играет музыка, Оля продолжает ужасно шутить. Пришел Чубайс, выпил пива и ушел. И все снова стали его обсуждать, потому что он пива глотнул и не допил, а они его с трудом достали.
Ко мне заходит дочь Саша. И я говорю ей: «Подойди к Анатолию Борисовичу и извинись – скажи, что я скоро вернусь к столу. И останови Олю с этими глупыми шутками по-французски. И еще успокой бабушку – она все время повторяет: почему Йосенька не приходит?…»
Я еду вместе с Машей и Сашей на машине где-то по Европе – Швейцария, скорее всего. Виноградники, Женевское озеро. Эйфория… Но все время какой-то автомобиль нас подрезает. И мы попадаем в аварию. Я узнаю Дениса Вороненкова, мужа Марии Максаковой. И сама Максакова что-то мне пытается объяснить. Подходят люди, которые говорят: «Мы из Одессы! Сейчас принесем еду. И заставим Максакову и Вороненкова, устроивших аварию, выплатить компенсацию». Для подтверждения серьезности своих намерений они называют свой одесский адрес: бульвар Черняховского, 15…
Подмосковье. Забор из ракушечника. Маленький провинциальный театр. На сцене моя Саша играет большую роль, а режиссер говорит – смотрите, какая она талантливая. А я не понимаю, как же «Школа драматического искусства», где она должна быть на работе? И Саша объясняет, что давно уже играет в этом театре. Появляется группа музыкантов, с ними наш балетмейстер Света Кузянина и Женя Гришковец. Музыканты очень хорошо играют. А Гришковец в стиле своих моноспектаклей рассказывает о них, о том, как несправедливо с ними обходятся в России, а вот в Америке они были бы миллионерами. И Кузянина предлагает – давайте купим у них какую-то музыкальную фразу!
Гришковец соглашается: «Отличная идея, я буду все спектакли оформлять этой фразой». И Женя отсчитывает им огромные деньги. Опять все идут за едой, как и те одесситы, которые помогали мне во время аварии. Покупают колбасу, что-то еще. Но есть не дают. Ощущаю голод и сильную жажду. Кто-то пьет холодное вишневое пиво… А музыка звучит, и Гришковец снова восклицает: «Вы понимаете, какая это великая музыка?»
Эти видения предельно реалистичны. И самое неприятное, что почти во всех сюжетах присутствовали не только реальные, хорошо известные мне люди, но и какие-то морды, рыла, похожие на брейгелевских персонажей. Когда на девятый день я стал приходить в себя и уже видел реальных Сашу, Олю, врачей, морды и рыла не исчезли. Они еще долгое время не отпускали меня, проникнув в реальность из бреда. На 11 день я осознал, что лежу в палате.