Не девочка, а куколка. Сродни тем, в которые играли мои сверстницы в детстве. Я же наблюдала со стороны, потому что не любила "дочки-матери". Мне ближе было гонять с мальчишками мяч по двору. Кажется, я мало изменилась с тех пор...
– Не совсем. – Она косится на мою руку с опаской, будто не привыкла к женской ласке, но хотя бы больше не шарахается. – У меня последний урок отменили, а он не знает.
– Подождала бы в школе. – Я оглядываюсь на здание, окутанное туманной дымкой, и хмурюсь. – Почему тебя вообще отпустили одну? Разве педагоги не должны присматривать за детьми? Какой класс?
– Первый, – покусывая губы, она комично морщится. – Не хочу я в школе оставаться! Там учительница крикливая, а еще мальчик один все время меня задирает.
– Нравишься ему, наверное, – хихикаю, двигаясь к ней ближе.
Не сбегает и не отталкивает, только косится на меня, играя бровями.
– Пф-ф, – резко выдыхает Маруся, делая вертолетик губами. – Он меня бесит, – простодушно выдает. – Я в эту дурацкую школу не вернусь!
– Точно урок отменили? – Грожу ей пальцем, неожиданно для самой себя войдя в роль мамочки. – Или прогуливаешь?
Часто моргаю, недоуменно глядя на свой вздернутый указательный палец. Убираю его, сжимаю ладонь в кулак. Откуда во мне это? Я никогда раньше ни о муже, ни о детях не задумывалась. Мне кажется, я вообще не создана для семьи – слишком ветреная и свободолюбивая. У меня работа, мечты, цели. Я за границу хочу на курсы сомелье. А бродить по дому круглыми сутками, запертая в четырех стенах, и судорожно подбирать пары грязным мужским носкам – нет уж, увольте!
– Точно! – фыркает Маруська, а взгляд прячет. Делаю вид, что поверила ей.
– Не делай больше так, – бормочу себе под нос, хотя меня ее воспитание не касается. – Телефон есть? Папе звонила?
– Не отвечает. – Она понуро опускает плечи. – Занят, наверное. Он всегда работает.
– Ох-х, что за человек. – Закатываю глаза от возмущения: уж для родной дочки мог бы выделить минутку. – А маме?
– Мама на небесах. – Девочка запрокидывает голову к прозрачной крыше и открывает милое личико пасмурному небу. Капюшон слетает, а волосы рассыпаются по плечам. – Туда не дозвониться.
Застываю, будто меня молнией ударило и парализовало. В груди дергает, болит и все рвется в лохмотья. Машинально поднимаю взгляд. Тихо признаюсь: