Наконец раздался звонок. Я открыл дверь и сказал, кланяясь и отступая:
– Добро пожаловать! Просим! Очень рады!
Тем временем Иван Никифорович предательски зашел гостю в тыл и сделал ему подножку.
– Держи! – хрипло крикнул он, навалившись на представителя животом. – Хватай его!
Потом мы взяли его за руки и за ноги, вынесли на площадку и… Он жил двумя этажами ниже.
Завтра нас с Иваном Никифоровичем опять будут судить.
КАРАНДАШ
– А тебе я привез вот что! – сказал мой друг, вернувшись из туристской поездки. Он с таинственным видом запустил руку в карман и достал карандаш. Отличный самозатачивающийся карандаш из цельного грифеля знаменитой фирмы «Хартмут».
Я полюбовался карандашом и спрятал его в стол. Большой нужды в нем не было – писал я авторучкой. Может, он так и пролежал бы в столе или потерялся, как терялись все другие мои карандаши, если бы не случай.
Карандаш увидел очеркист Небыков. И сразу же схватился за него двумя руками.
– Отдай! Бери за него что хочешь!
Мне очень нравилась ленинградская зажигалка Небыкова. Хороши были у него также старые мозеровские часы. Но я застеснялся.
Правда, дареному коню в зубы не смотрят, но все-таки карандаш стоил не больше тридцати копеек.
– Не могу, – ответил я. – Подарок.
– Отдай, – угрюмо сказал Небыков. И потянул карандаш к себе. Я потянул обратно.
В этот момент вошел художник Малявко, увидел карандаш и по своему обыкновению захныкал:
– Я рисую. Я штрихую. Я тушую. Подари, голубчик! Уступи. Променяй. Зачем тебе? Я твой портрет нарисую. В рост.
– Идите вы все к черту! – сказал я и положил карандаш на место.
Потом зашел наш редакционный поэт Жора Виноградов, заговорил мне зубы анекдотом и попытался унести карандаш в рукаве пиджака. Я догнал его на пороге и сделал подножку.
– Ладно, – сказал Жора, разминая ушибленное колено. – Собственник! Все равно не убережешь.
После Жоры заявился председатель месткома Курчавый. Он поставил передо мной карманный радиоприемник и повернул рычажок. Радиоприемник заиграл танец маленьких лебедей.
– Между прочим, Москву ловит на длинных, средних и коротких волнах, – сказал председатель. – Чудо техники.
– Ну и что? – спросил я.
– Как что! – удивился Курчавый. – Берешь? За карандаш.
– Между прочим, я был чемпионом факультета по боксу, – прорычал я.
– Понятно, – сказал Курчавый. – Значит, не берешь.