– Конечно, конечно, – доктор заторопился к выходу, кивнув им обоим и ободряюще улыбнувшись Молли.
Пьетро присел на стул рядом с кроватью Молли.
– Так будет лучше, – сказал он. – Тебе не придется вытягивать шею, чтобы на меня смотреть.
Его губы сложились в подобие улыбки. На этот раз Молли захотелось улыбнуться ему в ответ. Она расслабилась и положила руки поверх одеяла.
Он никак не ожидал увидеть ее такой бледной и хрупкой, хотя ему сообщили о довольно серьезных травмах. Он примчался в больницу, как только узнал, что ее нашли.
У него защемило сердце, когда он увидел боль в глазах Молли.
Когда-то его привлекло в ней то, что она была открытой и солнечной девушкой. Всегда улыбалась, а в глазах плясали чертики. Сейчас же она выглядела такой испуганной, что ему захотелось сломать шею тому мотоциклисту, который на нее наехал, скорее всего, в попытке украсть сумочку с кошельком и паспортом.
Его сотрудники уже связались с полицией. Если виновного в наезде найдут, он дорого за это заплатит.
У Пьетро сжались челюсти, когда он представил Молли, лежащую на дороге без сознания. И страдающую от амнезии сейчас.
Врач сказал, что потеря памяти могла стать результатом шока. От падения при наезде? Или от того, что с ней случилось до приезда в Рим?
Цепкие, ледяные пальцы страха схватили его за горло.
Пьетро судорожно сглотнул. Наезд не его вина. А вот то, что случилось до того…
– Я рада, что вы меня нашли, – тихо сказала она. – Очень страшно, когда не знаешь, кто ты.
Она выглядела потерянной, хотя и храбрилась. Ему страстно захотелось ее защитить.
Пьетро застыл. Он всегда считал, что невосприимчив к женской ранимости, но здесь другие обстоятельства.
Он хотел было взять Молли за руку, чтобы подбодрить, но остановил себя. Лучше держать дистанцию. Она выглядела такой хрупкой, огромные глаза на бледном лице настороженно за ним наблюдали.
Она заметила его движение, но ничего не сказала, хотя слегка нахмурилась.
Это послужило ему знаком быть осторожным в будущем. Он не может позволить себе совершить новую ошибку.
– Не могу представить, как это – ничего не помнить, – начал он, ожидая, что она его поправит и скажет, что помнит, хотя бы зачем приехала в Рим. – Но ты не беспокойся. Я о тебе позабочусь.
– Правда?
Он не мог понять, она обрадовалась или испугалась. Неужели он нагнал на нее страху? Он знал, что его внушительные габариты любого могут обескуражить.