– Это что за фамильярности?! – горя огненным светом, вскипела Серафимы.
– Ты же знаешь, что я обо всем этом думаю, Сима, – придвинулся к ней Асмодей. – Разве гений моего тёзки Амадея, воспевая тебя и передавая от меня весточку, мало, что для тебя значил? А ведь мне пришлось немало с ним потрудиться и даже пойти на нарушение наших правил.
– Вам-то, падшим, ниже падать некуда, так чего тебе может грозить?– усмехнулась Сима.
– Знаешь, будь на твоём месте тугодум Гавриил – я ему бы показал, так, что не испытывай судьбу, – зловеще произнёс Асмодей.
– Что? Ты меня пугаешь? – дерзко смотрит на него Серафимы.
– Сима, ты же знаешь, что я не могу на тебя сердиться. Просто, когда дело касается моего мировоззрения – я всегда серьезён. Говоришь, что нам, находящимся в самом аду, нечего бояться, и значит у нас невозможно существование какого-то порядка, кроме хаоса? Эх, Сима, всё ты витаешь в облаках иллюзий. Если хочешь знать, мы – падшие ангелы, пошедшие за Люцифером до самого ада – только и могли решиться на этот шаг, и только будучи убежденными в истинности его верований. Мы все здесь идейные, и именно единомыслие служит тем остовом, который и крепит наш мир. И, наверное, только существование призрачной тени сомнения в том, что твоя идейность – есть ложный вымысел, только и может страшить многих из нас, ведь раз существует человек, как идея бога, то мы, падшие ангелы, разве недостойны своей собственной идеи? Так что, оказаться в подозрении на сомнении в верности идеи ангела, как самостоятельного элемента, и тем самым оказаться отверженным без имени – и есть то, что держит всех нас в узде, – высказался Асмодей, задумавшись над чем-то.
– А ты не боишься, вот так мне рассказывать все ваши секреты? Вот возьму и поведаю все твоему начальнику Баалу. А, Асмодей? – прищурив свои глаза, заявила Сима.
– Ты же – ангел, и не способна на такое, – приблизившись вплотную к Симе, прошептал ей Асмодей.
– В том-то и дело, что у нас ничего не получится, раз я – ангел. А став твоей, я стану падшей, и сам понимаешь, что здесь-то круг и замкнулся, – отталкивает его Серафимы.
– Чёрт возьми! – кипит от гнева Асмодей.
– Ты говори, да не заговаривайся, – отвечает, имеющая право на такие же эмоции, но всегда держащая себя в руках, Серафимы.
– Бывает, – усмехнулся Асмодей. – В нашем случае упоминание всуе даже очень полезно. Успокаивает, знаешь ли, нервы. Кстати, из ведомства Агареса к нам недавно поступила странная заявка. М-да… – недоговорив, задумался Асмодей.