– Возьмешь с собой, – сказал, не принимая возражений, с силой вложив пузырьки в ладонь девушки.
– Это же…
– Возьми! – Сольвэ указал на крохотную шкатулку, почти полностью заваленную бумагами. – И это тоже. Не хотелось бы оставить в руках ищеек ничего ценного.
Через две минуты они уже стояли у подземной галереи. Иномирец сам настоял на постройке этого перехода двадцать лет назад. Еще шутил, что в доме теперь тайных дверей больше, чем настоящих.
Невысокий туннель выходил на поверхность в двух милях от дома. Дальше придется двигаться по улицам.
Сольвэ вздрогнул, когда Уголек коснулась его руки. В серых глазах было столько отчаянной борьбы, что стало горько. Резко выдохнув, она обхватила его за пояс и уткнулась в грудь. Сольвэ показалось, что земля уходит из-под ног. Пальцы сжали хрупкие плечи, скользнули по спине, прижимая к себе.
– Только не бросай нас, – прошептала Уголек.
– Никогда, – ответил Сольвэ, пробегая рукой по черным кудрям.
Она кивнула и резко отстранилась.
Девочка будет корить себя за внезапный порыв и эти объятия. Потом. Но Сольвэ чувствовал себя до стыдного счастливым. Сейчас он был готов встретиться и с Гедесом, и самим Императором. Даже с самой смертью.
Глава 2. Квартал Дэкур-са
В подземном коридоре было сухо и пахло ландышами. Не свежими, сорванными только что в саду, а сгнившими и превратившимися в склизкую кашу.
Наступив на острый камешек, Уголек болезненно охнула, но не остановилась. Страх гнал вперед. Невидимое кольцо сжималось вокруг шеи, сдавливало до хруста в позвоночнике, мешало сделать глубокий вдох. Сердце гулко ухало в груди, как у загнанного зверя.
Мерай едва переставляла ноги, так что Сольвэ приходилось удерживать ее за пояс и почти тащить на себе. Уголек старалась не глазеть по сторонам и внимательно смотрела под ноги: не хватало только упасть и раскроить лоб об стену или острый осколок.
Коридор давно не чистили – странно, что он вообще не обвалился. Сольвэ старался содержать это место в порядке, но делал это один, слуг к своим тайнам не подпускал.
Хоть и прожил среди людей сотни лет, но старательно разграничивал то, что мог им открыть, и то, что предназначалось только для очень узкого круга. Для самых близких.
Уголек бросала на него встревоженные взгляды. Украдкой поглядывала на грудь и живот.
Крови не было, хотя она прекрасно знала, какой ценой дается иномирцу исцеление ран.